Род кивнул и принялся складывать запасную рубаху.

— Туан и Катарина любезно назначили меня посланником к аббату. Вернусь через три дня. Справишься тут без меня?

— О, кто же знает! — Гвен улыбнулась, взяла у мужа рубаху и аккуратно сложила ее. — Да, конечно, справлюсь, — сказала она серьезно. — Не думаешь же ты, что я беспомощна!

Род усмехнулся.

— Никогда я так не думал, милая. Но, наверное, у тебя были какие-то планы для всего семейства?

— Нет, представь себе, — покачала головой Гвен и уложила рубаху рядом со свертком с сушеным мясом. — А если бы и были, вряд ли бы ты сумел задержаться дома — ведь дело наверняка важное?

— Боюсь, что так. Милорд аббат объявил независимость Церкви Грамерая от Римской.

Гвен замерла и в изумлении уставилась на мужа. Сглотнув подступивший к горлу ком, она спросила:

— Но… зачем?

— Он говорит, что человек с другой планеты не способен понять наших проблем либо не способен уяснить тех богословских причин, согласно которым эти проблемы решаются. Естественно, он имеет в виду Папу.

— Но Папа — наместник Христов! — возмутилась Гвен. — Он обладает властью, данной апостолом Петром, и все, что он разрешает и запрещает на Земле, запрещено или разрешено на Небесах!

— А милорд аббат говорит, что Грамерай — это не Земля! — покачав указательным пальцем, отозвался Род. — И потому власть Петра на нас не распространяется.

— О, он просто ищет оправдания! А почему он на самом деле жаждет отделиться от Рима?

— Ну… Он — глава Грамерайской Церкви. Все здешние священники — члены его ордена, — нахмурившись, проговорил Род. — И я так думаю, аббат почувствовал себя по-настоящему униженным, когда отец Эл вручил ему послание от Папы с кое-какими распоряжениями. Вот, вероятно, он и решил, что единственный способ сохранить власть для него состоит в том, чтобы отделиться от Рима. В конце концов, так он снова станет неоспоримым религиозным бонзой. Но почему ты так разволновалась из-за этого, милая?

Гвен отвернулась и заправила в пряжку ремешок на клапане седельной сумки.

— Милая? — окликнул ее Род.

— Мне от этого не по себе, господин мой, — призналась Гвен негромко. — Все, что грозит единству Церкви, грозит и единству моего семейства.

Род от изумления вытаращил глаза. А он и не задумывался об этом. И правда… Но только он собрался что-то сказать Гвен, как в дверь постучали.

Род обернулся. Ну, как раз вовремя… На пороге стоял монах в коричневой сутане, из нагрудного кармана которой торчала желтая рукоятка маленькой отвертки. На макушке у монаха блестела аккуратно выбритая тонзура.

А впереди него выстроились все четверо младших представителей семейства Гэллоуглассов…

— Дети! — воскликнула Гвен. — Что еще вы натворили? Доброго вам утра, святой отец!

— И вам утро доброе, — ответил ей священник. — Но я бы не стал говорить, что ваши дети что-то натворили. На самом деле они старались нам помочь.

— Старались? Представляю… — Род одарил Магнуса пронзительным взглядом. Мальчик как-то сразу сник. Грегори попытался спрятаться между складками пышной юбки Корделии, а та смотрела на отца дерзко и уверенно. А Джеффри переступил порог, гордо выпятив подбородок. Что ж, от Джеффри другого поведения и ждать было трудно.

— Нет, они явно понимают, что вели себя так, как мы бы им не позволили, — сделал вывод Род. — Признавайтесь, дети!

— Разве это не моя работа — выслушивать людские признания? — протестующе поднял руку священник. — Меня зовут отец Матфей Бокильва, — представился он.

— Род Гэллоугласс. Моя супруга, леди Гвендилон, — отозвался Род, шагнул к священнику, чтобы пожать его руку, но заметил, что тот пока не переступил порог. — Добро пожаловать в мой дом, святой отец.

Священник улыбнулся и вошел, обвел комнату взглядом и провозгласил:

— Мир этому дому и всем, кто в нем обитает!

Род заметил, что Гвен немного успокоилась, и с улыбкой сказал:

— Спасибо вам за то, что вы вызволили моих малышей из беды, святой отец.

— Малышей? О, вы говорите о ваших детях! Да нет… Они помогли нам настолько же, насколько я помог им.

— Они бы не стали драться как подобает, если бы я не вмешался! — не выдержал тут Джеффри. — Да, не стали бы, хотя у них были палки, шлемы и щиты!

Род посмотрел на сына в упор.

— Ты вмешался в драку взрослых людей? — Он перевел взгляд на Магнуса. — Почему ты ему это позволил?

Магнус в отчаянии развел руками:

— Кто бы смог его удержать, папа?

— Это верно, — не стал спорить Род. — Но кто на вас напал, святой отец?

Отец Бокильва пожал плечами:

— Всего лишь шайка грабителей. Они решили, что священнослужители станут для них легкой добычей. Они никак не предполагали, что у нас окажется так мало добра.

Грегори кивнул:

— У них ничего не было, кроме золотой чаши, папа. Но разбойники и ее хотели забрать!

Род нахмурился и взглянул на монаха: