В 2010 году стали много писать о том, что Елена Батурина активно скупает недвижимость в Австрии. Журналисты сообщали, что чете Лужкова и Батуриной принадлежит один из самых дорогих отелей в австрийском местечке Аурах — Grand Tirolia. Там же, в Аурахе, супруги приобрели и два дома, причем стоимость каждого — свыше десяти миллионов евро. [252] «Елена Батурина часто отмечает здесь праздники, — рассказали нам соседи. — На ее фейерверки любуются все местные жители. Приезжает она всегда на черных “мерседесах”. И сразу вокруг дома выставляется охрана. Когда ее мужа сняли, тут началось столпотворение — приехало столько журналистов! Теперь, говорят, Батурина подыскивает более укромный дом в Китцбюэле. Несмотря на пошатнувшееся положение, Елена Николаевна продолжает твердо шагать по альпийской земле. Самая богатая женщина России заинтересовалась замком в Вельдене, выставленным на продажу одним из местных банков. Изумительной красоты здание оценивают в шестьдесят миллионов евро. Несмотря на возможные траты в сто миллионов евро, которые понадобятся для перестройки замка-отеля, Батурина уверена, что вложения окупятся сторицей», — пишет корреспондент «Экспресс-газеты».

Словом, к тому моменту, когда каналу НТВ дали «высочайшее» поручение развернуть информационную войну против Лужкова, в прессе было опубликовано уже предостаточно компромата. Львиная доля черного пиара была обнародована еще в 1999 году, когда Сергей Доренко «мочил» блок «Отечество — вся Россия». Канал НТВ так проанонсировал свое «Дело в кепке»: «Почему Москва задыхалась от дыма, а ее мэр спасал своих пчел? Как жена мэра стала самой богатой женщиной России?» Всем было понятно, что разоблачительными публикациями и телесюжетами Лужкову подается сигнал из Кремля — как черная метка. Никак не добавило объективности передаче «Дело в кепке» участие в ней Сергея Доренко, который десять лет назад выполнял заказ Бориса Березовского, организуя информационную травлю Юрия Лужкова. А ведь передача, как явствует из финальных титров, была подготовлена при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям! Ситуация выглядела весьма невыгодно: получалось, что «дело Березовского» в новой России живет и побеждает — его «цепной пес» продолжает атаковать московского градоначальника, но теперь уже при явной государственной поддержке!

Информационная кампания против Лужкова была срежиссирована не слишком умело. Прежде всего, было заметно, с какой поспешностью стряпался компромат. Да, впрочем, он и не стряпался даже, а компилировался из ранее известных материалов. Это, по сути, было избранное из антилужковских публикаций, которых всегда было предостаточно. «Атака на Лужкова велась грязно: непрофессионально, то есть и неквалифицированно, и неточно. Максимум агрессии, минимум фактов, работа по аналогиям при полном отсутствии причинно-следственных связей», — указывает Сергей Черняховский в газете «Завтра». [253] Фильм «Дело в кепке» не имел ничего общего с журналистским расследованием. Никаких новых обвинений не прозвучало, сенсаций не случилось, что служит верным подтверждением политического заказа. Это был, так сказать, компромат без компромата. Главный редактор «Русской службы новостей» Сергей Доренко рассказал, что давал интервью для фильма «Дело в кепке» буквально накануне эфира, а значит, монтаж происходил в авральном режиме — за несколько часов до показа. «Они позвонили в тринадцать или четырнадцать часов, приехали в шестнадцать и морочили мне голову до полшестого… — говорил Доренко. — Я не знал, что это фильм. Меня спросили: ну как вы оцениваете деятельность Лужкова? Я думал, это еженедельная программа…» [254] Если делать информационный материал по принципу «максимум агрессии, минимум фактов», то лучше Сергея Доренко мастера не подберешь. Журналист Игорь Игнатов в те сентябрьские дни заметил, что «Лужкова “мочат” ритуально, с “демонстрацией язв”. В конце концов, его можно было бы просто (вернее, конечно, не слишком просто — за ним все-таки порядка шести десятков “крупных семейств” стоит) снять одной подписью президента. Но его “мочат”, не снимая, смакуя изящные формы и красивое лицо его супруги, которая вроде как даже и не супруга мэра, не “половина”, не “часть одного тела” (“православному” Лужкову следовало бы знать о таких трактовках), а сугубо “суверенная личность”, “очень способный бизнесмен”, прости Господи… Это уж так совпало, что ее муж — Лужков. И это “совпадение” ой как сладко посмаковать можно!» [255]

17 сентября 2010 года Юрий Лужков был вызван в Администрацию президента, где мэра поставили перед выбором: либо добровольная отставка, либо силовой вариант. Лужков взял неделю на раздумье и уехал в краткосрочный отпуск в Австрию. В эти дни, как гласит ряд источников, к президенту пригласили на беседу заместителя мэра Владимира Ресина, которому объяснили, как будут развиваться события, — именно Ресину предстояло в скором времени возглавить московскую мэрию на период до назначения нового градоначальника. А Владимир Жириновский поспешил заявить, что из своего краткосрочного отпуска мэр Москвы уже не вернется.

Думается, будет уместно разделить то недоумение, которое высказал проницательный московский журналист Михаил Леонтьев, подчеркнувший, что «весь опыт путинской кадровой политики свидетельствует о том, что всякий раз, когда он принимал решение по человеку, он никогда не допускал ситуации, при которой решение могло быть принято под публичным давлением. Это резонный принцип: если допустить прецедент, когда устроенная кем-то медийная кампания явилась основанием для кадрового решения, вы потом костей не соберете. Вы немедленно будете иметь дело с огромным количеством проплаченных и не проплаченных, таких и сяких, клеветнических и не клеветнических кампаний, которыми вас будут “под давлением общественного мнения” подводить к принятию решения. Так что можно сказать, что лучшим способом сорвать зреющее кадровое решение — это устроить кампанию в его поддержку». [256]

Сращение власти и крупного бизнеса — это характерная черта социально-экономического строя в России: когда у тебя есть власть, деньги сами плывут в руки. Среди политической элиты страны нет нищих. Поэтому можно лишь удивляться тому, как журналисты «открыли Америку»: оказывается, Юрий Михайлович Лужков — весьма состоятельный человек! Эка невидаль! Вот уж смехотворный компромат. Ведь на самом деле богатство Лужкова не характеризует его ни с положительной, ни с отрицательной стороны. Объяснимо, когда оппозиционная пресса осуждала Лужкова за то, что ему удалось конвертировать власть в собственность. Но когда с подобными обвинениями выступил управляемый из главного офиса «Газпрома» канал НТВ — это уже сильно попахивало двойными стандартами. Может быть, для полноты картины авторам передачи «Дело в кепке» следовало сравнить доходы Юрия Лужкова с заработком других градоначальников, а также министров и прочих федеральных чиновников? Но не тут-то было, у авторов «журналистского расследования» была одна задача: скомпрометировать конкретно Лужкова.

28 сентября Юрий Лужков написал Медведеву письмо, в котором, в частности, говорилось: «Беспокойство вызывает информационный террор в отношении мэра Москвы. Я не говорю здесь: Лужкова. Вам нужен другой мэр Москвы, который был бы “своим”. Лужков самостоятелен и неудобен. Нужно заранее готовиться к большим выборам и лучше поставить другого. Это понятно». Письмо, которое Лужков написал Дмитрию Медведеву, получилось довольно жестким.

И неизбежное случилось — утром 28 сентября 2010 года Медведев отправил Лужкова в отставку в связи «с утратой доверия». Указ о снятии Лужкова Дмитрий Медведев подписал, находясь с официальным визитом в Китае. Это — тоже знаковое обстоятельство: значит, с отставкой торопились и даже не стали ждать возвращения президента в Россию.

Стоит всерьез задуматься о том, что Юрий Михайлович Лужков слишком долго находился на высотах власти — как в башне из слоновой кости — и, возможно, потерял ощущение реальности, а потому — переоценил свои силы. Ситуация дошла до крайней точки — нахождение Лужкова на посту мэра означало бы, что Дмитрий Медведев не определяет кадровую политику в стране. Сам по себе это был бы удар по престижу государственной власти. Поэтому в отставке ничего неожиданного не было, зато неожиданностью стала формулировка «за утрату доверия президента».