Капитан занял свой пост в кресле. Кроме пистолета, он запасся коротким, но тяжелым ломиком — страшное оружие в рукопашной.

И потекли томительные минуты ожидания. Часы на здании «Нордиска» давно уже пробили полночь, после этого прошло еще не менее двух часов, но ничего не происходило и ничто не нарушало ночной тишины комфортабельного отеля. Капитан не смыкал глаз и чутко прислушивался к малейшему шуму. И все-таки он не услышал легких шагов в коридоре, и о том, что кто-то явился, узнал лишь тогда, когда ручка его двери дернулась, дверь бесшумно открылась, и в образовавшуюся щель просунулась чья-то голова.

Весь напрягшись, капитан сжал в руке лом, готовый ударить немедля, если это окажется мужчина. Но это была Маргарет.

Проскользнув в комнату, девушка прикрыла за собой дверь, заперла ее на ключ и осторожно приблизилась к постели.

— Ты спишь? — шепнула она. — Я не могла прийти раньше.

Неслышно подойдя сзади, Михал крепко обнял ее. От неожиданности девушка тихонько вскрикнула и попыталась освободиться.

— Не бойся, это я, — успокоил ее молодой человек. — Просто я приготовил тебе маленький сюрприз.

Девушка вскоре уснула, свернувшись в клубочек, а капитан всю ночь не сомкнул глаз. И хотя ее ласки были нежны и горячи, хотя она не задала ни одного подозрительного вопроса, хотя сегодня она пришла без медальона с изображением Нефертити, капитан был на чеку. Правда, он тоже не задавал никаких ненужных вопросов и старался не выйти из образа безумно влюбленного бразильского миллионера, но помнил о том, что девушка носит роковое изображение, а, значит, с ней надо держать ухо востро.

Похоже, несмотря на все усилия капитана, Маргарет все же что-то почувствовала. На рассвете, целуя его на прощание, она тихо шепнула:

— Ты уже не любишь меня. Больше я к тебе не приду. Прощай.

Не дожидаясь ответа, девушка быстро выскользнула из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь.

После этой ночи девушка явно избегала встреч с бразильским ювелиром. А если случайно встречала его в коридоре отеля, приветствовала, как положено хорошо вышколенной горничной, милой улыбкой, сопровождаемой ничего не говорящими обязательными словами: «Добрый день, уважаемый господин».

Офицер со своей стороны тоже не пытался восстановить столь внезапно прерванную связь, но и обмануть самого себя тоже не мог. Сердце его рвалось к девушке, как он ни убеждал себя, что должен выбросить из головы даже мысли об этой коварной шпионке. Ничего не получалось. Девушка по-прежнему нравилась ему. И даже больше, чем просто нравилась.

Несколько дней прошло в полном спокойствии.

В эту пятницу профессор, как обычно, после обеда заперся в своем номере и принялся за работу. Портфель, как и положено, был пристегнут к массивному креслу в спальне. Все это капитан установил с помощью своего перископа и собственными глазами убедился — полный порядок. По всей видимости, Варшава-таки сделала профессору втык, и теперь он вел весьма упорядоченный образ жизни. По возвращении из «Шведского атома» он обедал, а потом запирался у себя в номере и принимался за работу. Усердно трудился до самого ужина, ни разу больше не выходил в город, ужинал в ресторане отеля и опять возвращался к себе. Часа два читал, потом ложился спать.

Капитан не знал, получил ли такой же втык его ассистент, но, если даже и получил, это никак не отразилось на его поведении. Молодой человек по-прежнему все вечера, до поздней ночи, просиживал в баре, и редко когда уходил оттуда один. Выгановичу стало известно, что в администрацию гостиницы неоднократно поступали жалобы от соседей молодого поляка на шум в номере 749, нарушавший их ночной покой.

Итак, в пятницу все было в полном порядке, профессор сидел и работал и, видимо, собирался, как обычно, работать до ужина. Тем не менее капитан не покидал своей комнаты. Приемник, настроенный на радио Люксембург, передавал тихую музыку.

А тем временем этажом ниже стали разворачиваться совсем не предусмотренные события.

В комнате профессора зазвонил телефон. Роман Яблоновский поднял трубку, выслушал собеседника, сказал в трубку несколько слов, а потом, заперев апартаменты, спустился на лифте в кафе на первом этаже отеля. Капитан не мог этого знать, так как не слышал никаких подозрительных шумов и считал, что профессор работает, как обычно. Спускать лишний раз перископ не было необходимости, да и небезопасно было это делать в такое время, когда царило оживление как на улице, так и в гостинице. Не мог знать капитан и о том, что, как только профессор покинул свои апартаменты, в другом конце коридора показался высокий красивый блондин, тот самый, что прибыл в «Минерву-палас» из ФРГ.

Подойдя к двери номера, занимаемого польским ученым, молодой человек быстро осмотрелся и, не увидев никого в пустом коридоре, сунул ключ в замочную скважину, быстро отпер дверь и вошел внутрь.

Заперев за собой дверь, Джек вынул из-под пиджака тонкую, но очень крепкую нейлоновую леску и, выйдя на балкон, привязал один ее конец к балконным перилам. Он завязал ее так называемым «воровским» узлом, который позволяет спуститься по леске а затем и леску отвязать, крепко дернув за нее. Теперь, когда был подготовлен путь к отступлению, можно было приняться за работу.