– А ты сам-то не опоздаешь?

– А что они могут со мной сделать даже в самом худшем случае? – Я хватаю ее за руку, и мы вместе несемся вперед. – Дайте дорогу, люди! Освободите путь!

Проводив ее до кабинета русской литературы, я бегом возвращаюсь вниз по главной лестнице, потом снова вниз уже по другой, миную, как молния, центральный вестибюль, где чуть ли не врезаюсь с разбега в самого директора школы Уэртца. Тот сразу начинает интересоваться, что я тут делаю и почему до сих пор не в классе, и самое главное, почему я, молодой человек, несусь так, будто меня нагоняет противник, наступая на пятки.

– Патрулирую школьные коридоры, сэр. В последние дни в школах стало небезопасно. Я уверен, вы уже успели прочитать о том, что произошло в Рашвилле и Ньюкасле. Туда прорвались неизвестные, похитили компьютерное оборудование, уничтожили немалое количество библиотечных книг, в крыле администрации успели похитить приличную денежную сумму, и все это происходило среди бела, у всех под носом.

Я придумал это на ходу, но он, очевидно, еще не в курсе.

– Отправляйся в свой класс, – приказывает он. – И постарайся не попадаться мне снова. Надеюсь, ты не забыл про свой испытательный срок?

– Нет, сэр. – Я неторопливо удаляюсь в противоположном направлении, но как только слышу звонок, срываюсь с места и мчусь вперед, будто спешу на пожар.

Я пробегаю мимо Аманды, Роумера и Райана и случайно налетаю на Роумера, который, в свою очередь, толкает Аманду. Все содержимое ее сумочки рассыпается по полу коридора, и она начинает истерично визжать. Прежде чем предоставить Райану и Роумеру возможность превратить меня в гигантскую кровавую массу, я даю деру, стараясь как можно быстрее увеличить расстояние между нами до максимума. Позже, конечно, мне все равно придется расплачиваться за свои шалости, но пока мне наплевать на все происходящее.

На этот раз Вайолет пришлось меня подождать. Я пытаюсь перевести дыхание, согнувшись пополам.

– Зачем ты это делаешь? – удивляется она.

И я понимаю, что она не испытывает ни большого счастья от моего поведения, ни даже смущения. Она сердится.

– Придется пробежаться, чтобы ты не опоздала на урок.

– Я никуда не собираюсь бежать.

– Тогда ничем не смогу помочь.

– Боже мой! Ты просто сводишь меня с ума, Финч.

Я подаюсь вперед, она отступает и спиной врезается в шкафчики, стоящие в коридоре. Она обеспокоенно оглядывается по сторонам – уж не заметил ли кто-нибудь, что Вайолет Марки общается с Теодором Финчем! Не приведи Господь, мимо пройдет Райан Кросс, он ведь может все понять не так. Интересно, как бы она это ему объясняла. Это совсем не то, что ты подумал! Теодор Финч уже порядком поднадоел мне, он никак не может оставить меня в покое!

– Я рад, что смог ответить тем же. – Теперь уже сержусь я. Одной рукой я упираюсь в стену позади нее. – Ты знаешь, когда мы одни, ты становишься куда более дружелюбной, ведь тогда нас никто не видит.

– Может быть, тебе не стоит носиться по коридорам и не кричать на всех и каждого. Мне трудно сказать, зачем тебе это: то ли потому, что от тебя ничего другого и не ожидают, или потому, что ты и в самом деле такой.

– А ты сама как думаешь?

Мое лицо оказалось в паре сантиметров от нее. И я даже жду, что она сейчас даст мне пощечину или просто оттолкнет, но она закрывает глаза, и я понимаю, что попался.

Хорошо. Интересный поворот. Но прежде чем я успеваю что-то предпринять, кто-то грубо хватает меня за шиворот и отдергивает назад. Это наш баскетбольный тренер мистер Каппель. Он говорит:

– Иди в класс, Финч. И ты тоже. – Он указывает на Вайолет. – Теперь вы оба на испытательном сроке.

После уроков она идет в кабинет мистера Стокера и на меня даже не смотрит.

– Послушай, – произносит мистер Стокер, – все когда-нибудь происходит в первый раз. Теперь мисс Марки оказывает нам честь своим присутствием. И чем же или кому мы обязаны такому приятному событию?

– Ему, – бурчит она, указывая на меня. И садится впереди, чтобы оказаться как можно дальше от меня.

Два часа ночи. Среда. Моя спальня

Я просыпаюсь от стука камешков, попадающих в мое окно. Сначала мне кажется, что мне это снится. Но странный звук повторяется. Я встаю с кровати и всматриваюсь во двор через жалюзи. Под моим окном в пижамных штанах и темном балахоне с капюшоном стоит Теодор Финч.

Я открываю окно и высовываюсь наружу.

– Уходи.

Я до сих пор сержусь на него, потому что только из-за этого парня я получила первый в своей жизни испытательный срок. И еще я злюсь на Райана, потому что он почему-то решил, что мы с ним опять начали встречаться, а кто в этом виноват? Конечно, я сама вела себя как провокатор, поцеловала его в эту его ямочку, потом полезла целоваться в кино. Я злюсь на всех на свете, но больше всего – на саму себя.

– Уходи, – решительно повторяю я.