Депрессия торопит, толкает нас к тому, что есть, дабы снова обратиться к жизни, найти в себе силы для новой феноменологической открытости. В конечном итоге речь идет о способности прожить со всей полнотой любовь к жизни, чтобы не умереть, не будучи затронутым ценностью этого состояния».

Он многолик. Иногда он дает почувствовать себя ноющей тревогой, неясным беспокойством, а порой обрушивается и накрывает непреодолимой волной ужаса. Он сопровождает нас всю жизнь. Он открыл младенцу, что тот – беззащитен и беспомощен. Он сообщил ребенку, что гнев, критика, недовольство и вообще всяческая нелюбовь родителей ставят под угрозу само его существование. Он объяснил, что надо быть хорошим, успешным и правильным, он научил бояться неудачи, избегать риска, пугаться ошибок. Он показал, что такое болезнь и боль и, наконец, неразрывно слился с представлениями о старости, немощи и смерти. Это – мой Страх.

Чего я боюсь? Почему я боюсь именно вот этого (незнакомых людей, хирурга, одиночества, критики, замкнутого пространства, болезни и т. д.)? Происхождение наших страхов – разное.

Иногда обнаружить корни страха получается легко – когда схожий негативный опыт был в прошлом. Например, когда мне было 10 лет, мы с родителями летом жили на даче, и однажды у меня сильно разболелся зуб. Как я вопил в стоматологическом кабинете, было слышно, наверное, даже на улице. С тех пор прошло более 30 лет, анестезия уже делается на другом уровне, однако я и сейчас сажусь в кресло стоматолога с некоторым напряжением.

Но сплошь и рядом мы боимся того, чего с нами не случалось прежде никогда. Откуда же тогда появился этот страх?

Часто – благодаря научению.

Мы вообще много чему научаемся в жизни от других людей, наблюдая за их реакциями, – и страх не является исключением. Я могу начать бояться чего-то только из-за того, что я видел, как этого боится другой человек.

Этот механизм работает даже в фильмах ужасов, когда героиня ТАК кричит от страха, что мы тоже пугаемся, хотя видим ее, а не то, что ее так напугало.

Масса примеров «заражения» страхом встречается и не в кино. Одна клиентка рассказала мне, как много лет назад ее мама быстро вбежала в квартиру, захлопнула дверь и стала запираться на все замки. «Наш сосед снизу – страшный человек», – сказала мама, – и с того вечера девочка каждый день, проходя мимо квартиры «страшного» соседа, чувствовала, как душа ее уходит в пятки…

Также нас окружают примеры коллективных страхов. Экзамены, ЕГЭ, аттестации неприятны не только тем, кто сильно зависит от внешних оценок, это и наши коллективные социальные страхи, которым мы обучаемся через наше окружение.

Посмотрите ваши детские фотографии. Вы на них улыбаетесь? Рад за вас. Мне доводилось видеть фотографии детей с не по-детски грустным выражением лица, с тревогой в глазах, которой, казалось бы, быть не должно, поскольку взяться неоткуда. Что же это? А это проявляется глубинная, базисная неуверенность – не столько неуверенность в себе в ее привычном значении, сколько недоверие к миру, отсутствие ощущения защищенности, переживание неустойчивости жизни, бессознательное ожидание беды. Появляются такие чувства даже не в детском, а в младенческом возрасте, и связаны они, как правило, с мамой. Один широко известный вариант, – когда материнского тепла и заботы ребенку сильно не хватает, – а ведь младенец зависит от мамы целиком и полностью, он до какого-то времени себя отдельным существом вообще не осознает. Другой, менее известный вариант, – когда ребенок бессознательно считывает тревожное мировосприятие мамы – и присваивает его себе. Так бывает, если, например, у мамы есть непережитое горе, незалеченная психологическая травма. Вот и получается, что никто не виноват, но всем плохо.

Большое количество страхов поддается психотерапии относительно легко. Не панацеей на все случаи жизни, но очень эффективным во многих ситуациях методом является так называемая десенсибилизация. В основе этого подхода лежит простой принцип: состояние достаточно глубокого расслабления и свойственные страху телесные реакции – две вещи несочетаемые. Следовательно, если человек обучается сохранять релаксированность в пугающей его ситуации, ощущение страха будет угашаться. На практике десенсибилизацию выполняют постепенно, поэтапно.

Сначала клиента обучают расслаблению – любым методом, от аутогенной тренировки по Шульцу до релаксации по Джекобсону [1] . Затем человеку нужно смоделировать пугающую его ситуацию. В некоторых случаях это можно осуществить в реальности, например, предложить ему зайти в лифт или же выступить перед аудиторией – смотря со страхом перед чем мы работаем. Когда такой вариант неосуществим, человек может представить то, что его пугает, мысленно: разговор с начальником, интимную ситуацию, взлет самолета и т. д. И в обоих случаях задача клиента в том, чтобы применить отработанные навыки и сохранить состояние расслабленности.

Как мы видим, для эффективного применения десенсибилизации не требуется анализировать причины появления страха, выяснять психологические предпосылки его возникновения и т. д. – что иногда и удобно, и оправданно.

Совсем иначе работают со страхами с помощью когнитивных подходов. Тут, наоборот, важно точно понять и чего я боюсь, и почему, и еще много о чем задуматься. Обычно психологическая работа со страхом (в том числе самостоятельная) начинается со сбора материала – вспоминания и описания ситуаций, условий, обстоятельств, в которых я чувствую страх. Чего же я боюсь? Что тут страшного? – вот какие вопросы нужно задать себе. Еще бывает продуктивно поискать аналогичные ситуации в прошлом. И вы можете, например, осознать, что вы сегодня боитесь выступать перед акционерами тем же детским страхом, который возникал у вас в 10-летнем возрасте, когда папа заставлял вас играть на ненавистном аккордеоне перед родственниками и гостями.