Шрифт:
Мельничук не сказал, когда начались игры в Дракулу… Но “Хантер” последние две недели на охоту не выезжал, это точно. Интересные, однако, совпадения получаются… Первый после перерыва выезд – и тут же напарываемся на спящую прекрасную вампиршу… Ладно, пусть будет совпадение. Бывали и покруче.
Тут вариантов два. Либо Ная (или нечто, бывшее раньше Наей) по-прежнему ночует в подвале… Стоп. Ночует? а не днюет ли? ночь тогда начиналась… закаты сейчас поздние… Славку она укусила в третьем часу… Проснувшись… Тогда…
Ваня оборвал себя, поняв, чем занимается. Он уже начал работать. Он уже планировал операцию. Банальную такую операцию. Охоту на вампира. Да-а…
Наташка тоже молчала. Она своих вопросов не задала. Но должна была задать…
– Почему ты мне поверил? – начала она с наименее трудного.
Ваня молчал. Наташка в упор смотрела в серые, широко расставленные глаза. Ваня молчал. Обсуждать после всего еще и загадочный дар…
– Потому что ты говоришь правду, – сказал он. – И я был в том подвале…
С подвалом был связан ее второй вопрос, и очень не хотелось его задавать… Но она задала.
– Ты убивал? – сказала Наташа. – …Людей?
Она ждала что-то вроде сбивчивых ночных излияний Полухина, только в более осмысленном варианте. Оправданий. Оправданий себя. Оправданий себя перед своими мертвыми…
Он сказал:
– Да. Так было надо. Помолчал и добавил:
– Та охота завершилась. Навсегда. И, по-моему, – начинается новая. У меня есть мысль, как легко отыскать твою подругу… Бывшую подругу… Даже если она не ночует на фабрике.
И Наташа поняла, что она не одна. Теперь —.не одна. Пять месяцев одиночества закончились.
Где-то далеко пела труба.
И Ваня ее слышал.
Вы спросите: что это за труба? Не есть ли это слуховая галлюцинация автора?
Нет.
Это, знаете ли, такой литературный прием. Называется рефрен. Задает некий ритм произведению. Поэма все-таки (см. подзаголовок)*.
* Примечание соавтора: о причинах удаления упомянутого неудачного подзаголовка см. в предисловии.
Поэма о Воинах.
А главное качество Воина не объем бицепсов, не скорость реакции, не меткий глаз и острый слух, не умение использовать в качестве оружия всё – от баллистической ракеты до зубочистки.
И не способность, отвердев сердцем, смотреть, как гибнут другие, – и, переступив, уверенно шагать к победе.
И даже не умение правильно выбрать цвет знамен.
(Битва идет давно, знамена опалены и пропитаны кровью, и глаз с трудом отличает одно от другого – смотреть надо сердцем.)
Даже не это.
Главное качество Воина – музыкальный слух.
Речь не о гуслях-балалайках и прочих гудковых, клавишных, щипковых, смычковых и ударных. И даже не о загадочном инструменте синтезаторе, пользующие который думают, что и из него льется музыка…
Речь о трубе.
Труба звучит всегда.
И главное – ее услышать.
Вовремя.
ЧАСТЬ II
ЛЮБОВЬ
Глава 1
Майор Мельничук, когда ехал сюда, не понимал – зачем едет. Модус вивенди последнего случая вообще уже ничему не соответствовал.
Приехав – понял.
…Люди в форме и в штатском деловито работали в студии Тарантино. Деловито – но с перерывами. Выходили на улицу. Вид и аромат близлежащих кустов неотвратимо портился. Не успевшие позавтракать радовались экономии продуктов и средств.
Обычно тело убитого стараются не трогать до окончания работы экспертов. Не трогали и здесь – старались обходить подальше. Эксперты, впрочем, трудились не слишком активно. Стояли у коленопреклоненной статуи, протягивающей кому-то и куда-то свою голову. Чесали в затылках. Гадали, как можно заставить мышцы окоченеть в таком положении.
Еще гадали – каким из многочисленных наличествующих в студии жутковатых орудий было совершено преступление. На вид – не подходило ни одно. Голова словно была отгрызена. Зубами.
Убитого они не жалели. Успели посмотреть часть не смонтированных материалов на оказавшейся здесь видеодвойке. Коряга, несмотря на черную маску, вполне узнавался. В основном по рукам. По снятым крупным планом рукам.
Майор Мельничук, когда ехал сюда, не понимал – зачем едет.
Приехав – понял.
У майора были крепкие нервы, и навидался он всякого. Видывал и схожие сцены, разве что не столь сюрреалистичные. Но здесь не хватало одной непременной для подобных зрелищ детали – крови. Крови не было вокруг ни капли. Труп был полностью обескровлен. Причем очень быстро – будто поработал кошмарный вакуумный насос.