Я, не переставая, твердил себе, что могу упасть. Умереть. Я орал от страха и злости и, наверное, впервые умолял вбитый в скалу кол не выскочить.

Вдруг резкий рывок отбросил меня еще на метр вниз. Снова полоснула сильная боль в плече. Я барахтался в воздухе, попав в западню собственного веса. Теперь цепь опускалась чуть плавнее, брюки мои терлись о скалу, и мне приходилось отталкиваться ногами, чтобы не ободраться о стену. Смотреть вниз я не мог. Там была полная чернота, пропасть. И казалось, что бесконечно падаешь куда-то в темноту.

– Мишель! Прекрати!

Я вздрогнул: мои ботинки коснулись твердой поверхности. Измученное тело медленно опустилось на крошечный карниз, и сжимавшая руку цепь наконец ослабла. Весь превратившись в боль, я массировал плечо. У меня было такое ощущение, что мне в дельтовидную мышцу воткнули раскаленный добела меч и вытянули все сухожилия. Сверху, метрах в семи-восьми от меня, пробивался луч желтоватого света. Отсюда казалось, что он находится на другом конце вселенной.

– А теперь ты посмотришь, что в мешке!

Голос Мишеля гулко раскатился по подземелью. Я еле различал его поганую маску, свесившуюся с края расщелины.

– Что ты сделал с Фаридом?

– О нем не беспокойся. Мешок, я сказал.

Вжавшись в скалу, я посмотрел вниз. Сверток, узлами завязанный по краям, лежал в двух шагах от меня, у самого края дыры, уходящей вниз. У меня задрожали ноги, и захотелось опуститься на колени, но цепь не давала.

– Ослабь цепь!

Мишель исчез, и цепь ослабла. Тогда я понял, что тяжелый валун был ему нужен, чтобы контролировать мое падение в расселину. Несомненно, он прокатывал его по звеньям цепи, и, таким образом, я не расшибся о карниз. Кончиками пальцев я зацепил мешок и подтянул к себе. Ветер свистел в дыре. В жизни не видел я такого ужасного места.

– Я взял мешок. А теперь подними меня.

– Сначала скажи, что там внутри.

Вдобавок к тому, что я совсем заледенел, мне еще приходилось перекрикивать свист ветра, в то время как Мишель говорил нормальным голосом. Я подышал на застывшие пальцы и развязал двойной узел. Стараясь держать мешок так, чтобы Мишелю не было видно, я чуть раздвинул полиэтилен.

Стиснув зубы, я быстро заглянул внутрь. О господи… Фарид…

Подавленный, я снова завязал узлы.

– Ну и?.. Что там такое?

Я накрепко привязал мешок к правой лодыжке:

– Если хочешь узнать, сначала подними меня.

Ветер обжигал мне уши и пробирал до костей. Я отважился заглянуть вниз. В чрево вселенной. Там ничего не было. И тут я почувствовал за спиной какое-то движение. Быстро обернувшись, я увидел совсем близко от себя беловатое существо без глаз, длиной сантиметров двадцать, с липкими лапками, похожими на носки лыж. Это была саламандра. Она мне напомнила личинку гигантской ящерицы, и она явно меня рассматривала. Вдруг она повернулась и быстро-быстро принялась молотить по воздуху хвостом. В углублении скалы я с трудом различил кучку прозрачных шариков. Яйца. Отважная самка защищала свою кладку и свою территорию.

Так вот что за движения я раньше замечал на скале. Это была она, саламандра.

Получалось, что пропасть жила своей жизнью и нашептывала нам свои секреты. Пауки, саламандры, хрупкие нити плесени, которые возникали и множились на мокрых полотенцах. Сколько же еще невидимых существ гнездится в этой расселине?

Внезапно моя цепь натянулась, и я быстро перехватил ее свободной рукой. Теперь мне было не до рассуждений, я надеялся только на то, что Мишель найдет способ меня вытащить.

Саламандра осталась в своем ирреальном мире, а я потихоньку начал двигаться наверх, при каждом рывке набирая сантиметров пятьдесят высоты и долго оставаясь на одном уровне между рывками. Думаю, Мишель использовал валун для блокировки цепи, и это давало ему возможность передохнуть. Мышцы у меня одеревенели, кисти рук жгло как огнем. Не знаю, сколько времени я продержался, прежде чем сдаться на волю силы тяжести. Свет стал ярче, сверху послышались звуки. Наконец показался край расселины. Я уцепился за него исцарапанными пальцами, подтянулся и вместе с последним рывком оказался на четвереньках, задыхаясь и упершись ладонями в землю. Слева от меня распростерся бесчувственный Фарид, у него на виске вспухла огромная гематома. Когда я поднял глаза, надо мной стоял Мишель, подняв над головой кастрюлю.

Глухой удар…

И полная пустота.

Это возвращалось циклом, раз за разом. Кошмар, который не может найти дверь, чтобы закрыть за собой.

Чернота. Холод. Головная боль. И потом опять все сначала.

Я то открывал, то закрывал глаза. Результат был одинаковый: кругом царила полная тьма. Я попробовал пошевелиться. Но меня словно сдавил гигантский боа-констриктор: и дышать-то получалось с трудом, каждый вдох через боль. Любое движение грудной клетки сопровождалось клацаньем цепи. Руки плотно примотаны вдоль туловища, ноги крепко сжаты. Расплющены или, точнее, связаны. Правое плечо горело. Я помнил, как падал в пропасть, помнил, как нацелилась мне в голову кастрюля. А потом – полное отключение.

Пошевелиться не получалось. Повернуться на бок тоже. И я внезапно ощутил у себя за плечами какую-то огромную массу, которая не давала двинуться ни вправо, ни влево. В гробу было бы не лучше.

И тут я понял. Мое тело полностью обмотано моей же собственной цепью и обложено каменной стенкой. В мозгу возник образ двух овалов, сложенных Мишелем из камней.

Застенки.

Я вытянул шею: это единственное движение, которое мне удавалось. Голова оторвалась от земли, и сразу острая боль пронзила лопатки. Я ничего не видел.