– Он говорил, что жил где-то на севере. Скитался из дома в дом. Что он… уже долгое время не виделся с родителями.

Я задумался. Несомненно, было какое-то доказательство его существования, и оно связано с насилием.

– Если он исчез, может, его искали?

– Бродяг и маргиналов редко кто ищет.

Психиатр наклонился ко мне. От него пахло кофе.

– Ищете, ищите, где прокол, Жонатан, все вымышленные персонажи обычно имеют свои «мелкие детали». Такова прокушенная и зашитая рука Мишеля, которая есть не что иное, как оживший эпизод с вашей раненой собакой, которую вы сами и зашивали. Не исключено, что какие-то детали покажутся вам разными, если вспомнить. Места действия будут еле уловимо отличаться друг от друга, какие-то предметы будут исчезать и появляться, причем непонятно, по какой причине. Думайте, думайте. И вы получите доказательства того, что этих персонажей не было на самом деле.

– Марек Хальтер…

– Ну и?..

– Фарид цитировал Марека Хальтера, когда мечтал об оладушках. Еще… Ему кто-то читал Джека Лондона, когда он был маленький… «Белый Клык»… А сам он читать не мог.

– Очень хорошо.

Я нахмурил брови:

– Он приходил ко мне четыре года назад, чтобы… чтобы избить до смерти мою собаку.

Психиатр убежденно качнул головой:

– Ну да, так оно и есть. Все эти связи… хорошо. Продолжайте.

Подняв глаза к небу, я начал улыбаться.

– Прекрасно сыгранная исповедь… Что-то вроде сына блудницы.

Я снова повернулся к психиатру, и мой взгляд потемнел и наполнился ненавистью.

– Фарид и Макс Бек провели вместе неделю, когда привозили и сгружали в подземелье все необходимое. Бек вполне мог с ним разговаривать о Джеке Лондоне и о Мареке Хальтере. И еще о куче всяких подробностей, которые Макс обо мне знал. Возможно, Фарид хотел показать мне, что он образованный человек, и выложил все, что раньше слышал от Макса… Все было предусмотрено в малейших деталях. В течение долгих лет. Макс создал персонаж по имени Мишель Маркиз, придумал легенду прошлого. Он куда-то дел термометр, но я этот термометр видел и им пользовался! И потом… эта история с серьгой… Чушь, выдумка, чтобы оправдать ношение маски. Чтобы посеять тревогу. Он со мной играл.

Пармантье смиренно покачал головой. Потом украдкой посмотрел в сторону стражей порядка и придвинулся поближе.

– Полиция будет основываться на том, что нашли здесь, в этом месте, Жонатан. На фактах. Обглоданный труп человека, убитого из револьвера с вашими отпечатками. Шкура, снятая с вашей собаки. Вся эта история со страховкой.

Сердце у меня заколотилось.

– Ну и?.. Что все это значит?

Психиатр встал и потер руки, потом кивнул двум полицейским, чтобы подошли. Я с трудом поднялся. Под ногтями застряла кора. Я выпрямился и встал в точности напротив него. Я запретил себе идти ко дну, как все того ждали. Я покорил Эверест, Килиманджаро и не желал становиться на колени перед кем попало. Я задержал дыхание и резко сказал:

– Итак, вы тоже мне не верите?

– Вопрос не в том, верить вам или нет. Психиатрическая экспертиза, которую я проведу вместе с другими коллегами, призвана решить, какова мера вашей ответственности в разыгравшейся драме.

Он отошел в сторону, и меня крепко схватили за руки. Я не сопротивлялся.

Я поднял голову с достоинством и мужеством.

Как каждый раз, когда шел на штурм вершины.

Я потянулся: очень болела спина. Надо мной крошечное окошко, сквозь которое проникает полоска света. Мне страшно, я измотан, я даже спать боюсь. Меня доконали бесконечные допросы, когда мне то орут прямо в уши, то размахивают кулаками перед носом. Наверное, они считают, что силой и запугиванием заставят меня рассказать то, чего не было в действительности. Ошибаются ребята, меня так просто не возьмешь. Они понятия не имеют, сквозь какой ад я прошел. Но им надо, чтобы реальность была такой, как им хочется.

Тут резко распахнулась дверь и раздался звук, похожий на звук падающего льда. У себя в углу я весь подобрался, подтянул колени к груди и наморщил лицо. Замерев, я понял, на кого сейчас похож: такая реакция бывает у зверя, загнанного в угол клетки. Против света я увидел только темный силуэт и красную точку посредине: огонек сигареты. Передо мной стоял усатый полицейский, кошмар моей жизни. Он прислонился к стенке возле двери и с удовольствием затянулся.

– Не думай, что тебе удастся уйти от суда, прикинувшись психом. Со мной эти штучки не пройдут.

– Я не сумасшедший. Я сказал правду.

Полицейский отбросил сигарету и поднял меня с пола за шиворот:

– И я должен такую правду рассказать жене того человека, которого ты сожрал?

Он толкнул меня к выходу. Я нагнулся, поднял брошенный окурок и со вздохом облегчения отступил к стене.

– Никогда ничего не бросай… Это мне мама советовала в юности. А в блокгаузе вы находили окурки?

– Не в блокгаузе, а в кармане твоей куртки, вместе с пустой пачкой «Голуаз».

Я победно стиснул кулаки: