21 июля с кораблей заметили землю. До Соломоновых островов еще было далеко, и испанцы поняли, что открыли новый архипелаг. В честь вице-короля Перу маркиза Каньете острова назвали Маркизскими. Семьдесят лодок островитян окружили корабли. Жизнерадостные туземцы, красивые и статные, светлокожие и длинноволосые, сплошь покрытые татуировкой, поднялись на борт, вручили путникам бананы, кокосовые орехи и воду в бамбуковых стволах, с удивлением ощупали одежду пришельцев. Затем их внимание привлекли разнообразные предметы и вещи европейцев. Следуя своим представлениям о собственности, они также легко стали их присваивать, как и дарили свои подарки. Менданья приказал выстрелить холостым пушечным зарядом. Бесцеремонные гости попрыгали в воду, в ответ на корабли обрушился град камней. Туземные лодки взяли один из кораблей на буксир и попытались подтянуть его к берегу. Испанцы дали залп из мушкетов. Вода окрасилась кровью. Островитяне бросились к берегу, и по всему острову загудели боевые трубы-раковины.

Корабли отправились дальше на запад. Однообразные дни сменяли друг друга, вокруг расстилалась все та же голубая пустыня. Из-за несовершенства навигационных приборов пройденное расстояние и географическая долгота в то время определялись лишь очень приблизительно. Никто точно не знал, сколько миль осталось за кормой и когда появятся как в воду канувшие Соломоновы острова. Запасы продовольствия таяли. Матросы обдирали деревянную обшивку кораблей, чтобы добавлять ее в скудные остатки муки. 7 сентября эскадра попала в туман, в котором без вести пропал один корабль. Утром путешественники увидели в море окутанный черным дымом вулканический остров.

Испанцы открыли еще один архипелаг – Санта-Крус. Поскольку запасы продовольствия иссякли, Менданья решил основать колонию здесь, а поисками Соломоновых островов и страны Офир заняться позже. На берег высадился отряд солдат под командованием Педро Манрике, который занялся строительством форта. Менданья вступил в должность губернатора и всеми силами стремился наладить с местными жителями добрососедские отношения, хороню понимая, что от них будет зависеть процветание колонии. Но плохо управляемые солдаты во главе с Манрике открыто игнорировали приказы губернатора, обвиняли его в том, что он привел их в страну, где нет ни золота, ни алмазов. Солдаты в поисках пропитания мародерствовали и терроризировали весь остров. Воинственные туземцы начали против пришельцев войну.

Когда Менданья тяжело заболел, Манрике вообще решил лишить его власти. Верные люди доложили губернатору о заговоре. Менданья поднялся с постели, в сопровождении Кироса и трех братьев жены ворвался в дом Манрике. Сверкнули кинжалы и обнаженные шпаги. Главного заговорщика закололи прямо в постели.

Расправившись с мятежниками, Менданья вскоре умер от тропической лихорадки, передав всю полноту власти своей жене. Туземцы заключили между собой временный союз против белых людей, перекрыли все дороги и блокировали со стороны суши форт. Военные действия на острове не прекращались ни днем, ни ночью. В испанском лагере свирепствовали болезни, уже унесшие в могилу 50 человек. Исабель де Баррето приняла вынужденное решение плыть на Филиппины – испанский форпост в Тихом океане.

Кирос повел эскадру на север. В пути еще одно судно пропало без следа. Плавучесть оставшихся двух была весьма относительна. Обветшалые снасти то и дело рвались, корпуса кораблей изъели черви-древоточцы. Половина экипажа валялась на палубе в горячке, тела больных покрывали гнойные язвы. Ежедневный рацион состоял из кружки воды с тараканами и нескольких ложек мучной похлебки. Ежедневно за борт выбрасывали по два-три трупа.

Исабель де Баррето питалась отдельно из собственных запасов. На ее столе всегда были мясо, молоко, вино. В специальном загоне слуги губернаторши откармливали бычка и двух свиней. На глазах у умирающих от жажды моряков она приказывала стирать в пресной воде свои платья. Надменная, жадная и жестокая, она с трудом согласилась с предложением Кироса заколоть бычка для команды – иначе просто некому будет вести корабль.

Через два месяца показались Филиппинские острова. В бухте Манилы на прибывшие суда поднялись поприветствовать соотечественников офицеры порта. Заткнув носы от невыносимой вони, они с удивлением и состраданием взирали на покрытые струпьями заживо разлагающиеся тела изможденных моряков, среди которых властвовала и блистала черноволосая ухоженная красавица.

– Почему вы не съели свиней? – спросил у матросов портовый лоцман.

– Они принадлежат донье Исабель, – тихо прозвучал ответ.

Возмущенный офицер не сдержался и, забыв о манерах идальго, бросил в лицо даме:

– Похоже, у вас свиньи в большей чести, чем люди.

Испанцам не удалось отыскать богатую золотом страну Офир. Но ее поиски привели к другим важным географическим открытиям. Прослыв среди современников неудачником, в памяти потомков Альваро Менданья де Нейра остался великим мореплавателем.

По законам международного права XVI века земли Нового Света по ту сторону Атлантики принадлежали Испании и Португалии. Но открытый Колумбом материк был настолько огромен, что пиренейские державы с трудом контролировали только его центральную часть.

В 1577 году английская королева Елизавета I получила письмо от полковника Хэмфри Гилберта с просьбой выдать ему разрешение на экспедицию в Америку: «Я сокрушу испанский флот, захвачу в испанских колониях золотые и серебряные прииски и сделаю Вас, Ваше Величество, монархом морей». Автор столь претенциозных строк оказался свидетелем допроса матроса Ингрэма, которого из-за нехватки продовольствия высадил у берегов Мексики вместе с частью команды английский капитан Хокинс. Ингрэм совершил большое путешествие по Североамериканскому материку и оказался единственным, кому удалось вернуться в Англию, где за кружку эля он охотно рассказывал удивительные истории о новом мире за океаном с жемчужными прибрежными мелями и золотоносными реками. Какими бы невероятными не казались эти байки, но именно их и желали услышать Гилберт и все остальные елизаветинские предприниматели, давно подбивавшие королеву обратить взоры за океан.