— Что-нибудь придумаем Дрон.

— Думать осталось до завтрашнего дня, мне кажется ломонется он к ментам. Смотри, если не сможете, я на него торпеду спущу. Я тебе доверяю Сибирский, вам зону держать, мне терять не чего, все равно скоро закроют. Завтра братва поваров воспитывать будет, совсем суки прибурели, я тут в столовую зашел, посмотрел, чем там мужиков кормят. Говорили мне, когда я на киче сидел, но не думал, что эти боровы настолько оборзели, короче в котлы их надо побросать: для других наглядно будет.

— Вот это дело Дрон, спросим с них, — оживился Сибирский.

— Если бы мы сами не тянули со столовой, я что не знаю, сколько блатные заряжают этих поварешек, чтобы они их подкармливали. Ладно, наведем порядок среди своей братвы, а там и за зону возьмемся.

После ужина Воробей обратился к Матвею:

— Сегодня ваш вопрос решим, вечером я тебе результат скажу.

— Санек, хоть бы срослось, нам завтра деньги в полном объеме отдавать, а если блатные с нас снимут, даже треть… Мы пропали, — грустно произнес Матвей.

— Что у вас там, дело серьезное? Ладно, пытать не буду, потом сам расскажешь, если сочтешь нужным. Матвей, доверяя Сашке, вкратце рассказал суть создавшейся ситуации.

— Не волнуйся, я тебе сказал, все будет — ништяк!

Матвей с благодарностью кивнул и Сашка, накинув на себя куртку, пошел во второй отряд.

На прилегающей к бараку территории он увидел, как группа зэков над кем-то куражится и толкает по кругу. Вышел Симута и тоже взглянул на веселую компанию.

— Что за карусель? — спросил Сашка.

— Петухи в свою стаю еще одного принимают, видать не хочет, видишь, как брыкается, — засмеялся Васька, но заметив, что такая шутка не понравилась Воробью, объяснил по — другому:

— Воробей, ты сегодня будешь в умате от новостей, ты даже не прикидываешь, что тебя ждет, и вот тебе первая новость: посыльного кума Абросима петухи запомоили, они хоть и обиженные, но с кумовскими у них разговор короткий, с ложки накормили его дерьмом, потом оприходуют. Ладно, пошли в каптерку, там уже все собрались.

Сашка зашел в тесную комнатушку, от силы принявшую десять человек. Его уже ждали, и потому пригласили за импровизированный стол.

Дверь закрыли. На охрану поставили людей, с улицы и в отряде.

— Ну, братва, с первым вас почином, — Дрон поднял эмалированную кружку, наполненную заранее какой-то жидкостью. Сашка тоже потянулся за кружкой, в ней была налита водка.

Выпили. Для приличия покряхтели и закусили: ради прикола кто-то занюхивал рукавом, а кто кусочком нежного сальца.

— После первой и второй, перерывчик небольшой, — произнес шутя Макар и наполнил на одну треть все кружки. Снова выпили. Громко не разговаривали, на удивление было весело.

Дрон, слегка скривив губы, обратился к Сашке:

— Вот так Воробей, жили вы в своем отряде, не тужили и вдруг — на тебе! Среди братвы, сука кумовская затесалась.

Сашка поперхнулся кусочком хлеба.

— У нас в отряде? — прокашлявшись, удивился он.

Дронов кивнул.

— Это что за мразь?

— А кого ты недавно под молотки пускал! — продолжал интриговать вор. У Сашки округлились глаза, он даже от удивления приоткрыл рот.

— Боюсь даже назвать его, — проговорил он в нерешительности.

— А ты попробуй, угадай, — подтрунивал над ним Васька Симута.

— Нет, братва, у меня даже и наметок нет. Да кто это? Не тяните. Кого я мог молотить? Пархатого?!

— И до него дело дойдет, — продолжал Дрон, — Роман паскуда, сам раскладку полную дал.

— Кто?! — еще больше удивился Сашка.

— Агентурная кликуха Равиля, завербованного кумом-Ефремом.

Сашка ожидал всего, но чтобы Равиль был кумовским… Но, не поверить авторитетным людям он не мог. Помолчал немного, и слегка захмелевший, с усмешкой сказал:

— А впрочем, в этом что-то есть, сейчас я точно не удивляюсь. Поступило еще предложение слегка промочить горло. Все зашевелились, протягивая кружки для наполнения. Конечно, напиваться до поросячьего визга никто не собирался, все прекрасно понимали, если накроют менты, то всем гамузом поведут в изолятор. Потому закусили и курить пошли на улицу, наказав, чтобы в каптерке все прибрали.

Сашка, немного разговевшись, решил просить у Дрона за Матвея и мужиков.

— Леха, — обратился он к нему, уже по-свойски, — у меня дело к тебе небольшое. Ты можешь сейчас меня выслушать?