Оттого, взяв следующее печенье из тарелки, я, как-то не задумываясь, механически отделила «вершки», кинув брату «низ». Он поймал и зажевал. Это действие было настолько отработанным, что мы никогда не заостряли внимание на том, что делаем и как это выглядит со стороны. Я же совершенно забыла, что в этот момент являюсь человеком. И только кинув следующее печенье, замерла. А брату, похоже пришла в голову похожая мысль. Он повернулся и посмотрел на мня ошеломлённо. Я же успела вставить щит тишины прежде, чем брат успел что-то сказать.

— Эвита, — прошептал Маркен.

— Я человек.

— Эвита, — придыханием повторил брат и подвинулся ближе.

— Маркен, я выставила щит тишины, но твои действия со стороны смотрятся двусмысленно.

— Плевать на действия. Сестрёнка. Это ты!?

— Я человек, — повторила для брата очевидное и установила защитный барьер от Ри и Миа.

— Какая разница, — радостно заулыбался брат.

— Это для тебя нет разницы.

Брат вдруг опомнился и огляделся.

— Что ты здесь делаешь?

— Забыл? Меня Миа нанял изготовить фантомы. Кстати, зачем они вам?

— По людским землям хотели прогуляться.

— Чего так?

— На Повелителя покушения совершаются регулярно. Поскольку в замке ничего не обнаружили, решили начать поиски с другой стороны. Но сейчас речь не об этом, — брат снова окинул меня восторженным взглядом.

— Маркен, я не стану говорить о себе Ри.

— Да ты чего?! — продолжил возмущаться родственник.

— Я слишком хорошо помню, как сама презирала людей. Зачем я такая Зорию.

— Он поймёт, — сделал попытку убедить меня брат.

— Потом. Дай время. Сейчас речь не об этом.

Краем глаза я заметила, что Миа уже поднялся с кресла и двигался в нашу сторону.

— Смотри, друзья волнуются, — заспешила я. — Быстро прими у меня клятву верности.

— И не подумаю.

— Брат! Прекрати! Это моя защита от демонов.

— Но я не могу.

— Ты всего лишь возьмёшь клятву у этого тела, — пытался образумить я Маркена. — И приложи пальцы к моим вискам, продемонстрируй, что даёшь мне знания языка.

Брат вдохнул, но выполнил мою просьбу, бурча при этом, что я всегда от него могла получить, что хотела. Вынул ритуальный кинжал и чиркнул по ладони. Слова клятвы я произнесла быстро и с удовлетворением отметила, как серебристая змейка обвила моё запястье. Миа с Ри, находясь за барьером, тоже увидели, что я дала клятву подчинения. Кажется успокоились и даже перестали пытаться проломить барьер. Брат же, наконец, тоже заметил, что выставленная мной защита неподвластна высшему демону.

— Это что там у тебя такое? — поинтересовался Маркен.

— Я Золотой щит.

— Хм. Щит. А эти мне ничего не сказали. Вот идиоты. Притащили мага такого уровня. Хотя о чем это я, — спохватился брат.

— Про то, что я щит они не знали. Но согласна с тобой, что ошибок они уже много совершили. Но обсудим позже. Я снимаю барьер.

— Маркен! Что это было!? — раздался возмущенные возглас Миа.

— Я у этого Золотого щита принял клятву верности.

— Как щита? — недоверчиво покосился демон.

— Вы ведь не спрашивали у девушки всех её способностей. А она очень талантливая, — брат недобро на меня посмотрел.

— Щит или не щит — не важно. Я не понял, как ты так быстро смог с ней договориться?

— И у меня таланты, — огрызнулся Маркен. — Предупреждаю, этот человек теперь мой. Кто прикоснётся — убью!

— Эй! Друг, — удивлённо посмотрел на брата Миа. — Она к тебе никаких других заклинаний не применила?

— Вроде бы нет, — подключился к разговору Ри, но на всякий случай понюхал печенье.

— Я предупредил, — прорычал брат. — Вы и так много чего натворили. И она понимает наш язык.

— Вот тут, друг, ты совершил ошибку. Незачем было передавать такие знания.

— Это моё дело. И человек мой!

— Ладно, ладно, — примирительно поднял ладони Ри. — Потом расскажешь, чем она тебя так быстро успела подкупить. Пока же вернёмся к обсуждению нашего вопроса с фантомами.

И мы вернулись к насущным проблемам. Пока я объясняла, теперь уже брату, как снимается образ, как важно иметь несколько видов, иначе они привлекут ненужное внимание, Ри не спускал с меня глаз. Похоже, что он продолжал меня подозревать непонятно в чём. Но периодически бросал взгляд на запястье, где красовался серебристый узор и успокаивался.