Он прижал меня к груди и с гордостью сообщил, что я совсем не изменился. Я был бы и рад ответить тем же. Он набрал десять кило, от длинных индейских волос осталась лысая макушка, окруженная редкими прядками. В костюме-тройке антрацитового цвета в белую полоску он походил не столько на мафиози, сколько на нотариуса. Но невероятная жизнерадостность, сиявшая в синих глазах хаски, делала его почти красавцем.

– Ну, что рот разинул? Полина тебя приглашает, я посылаю повторный укол, а ты даже не соизволил ответить!

Ошеломленный этим вторжением в действительность моего персонажа, да еще так мало похожего и на мои воспоминания, и на плод моего воображения, я промямлил, что он сам просил его забыть.

– Да, но это было до того. Теперь нам уже ничего не грозит. Жизнь в наших руках!

От него больше не пахло ветивером. Карвен, видно, остался в тюремном прошлом, свобода благоухала бергамотом и пряностями. Отстранившись, он принюхался ко мне.

– Это от меня пахнет, или у нас один и тот же парфюм?

– Habit Rouge от Герлен, – подтвердил я, ощутив укол в сердце.

– Я получил флакон к освобождению. Вот видишь! Если она хотела, чтобы мы пахли одинаково, значит, все еще дорожит тобой!

В устах будущего мужа этот изощренно оптимистичный вывод, произнесенный восторженным тоном, несколько озадачивал.

– Дрейфишь? Боишься снова запасть на нее, если увидишь, да? – улыбнулся он с видом психолога.

Я принялся защищаться так пылко, что сам себе удивился.

– В таком случае, почему не ответил? Ладно, понятно, ты занят по маковку, ты пишешь, но завтра ты свободен и поедешь, и не вздумай отказываться!

Я отчаянно пытался измыслить какое-нибудь весомое оправдание, как вдруг он произнес фразу, которая все изменила:

– Лучшая из выпуска, представляешь себе, Master of Computer Science! [15]

Мой непонимающий взгляд остудил его пыл.

– Не выбросил же ты наши конверты, не вскрывая?

Я проблеял, что, когда пишу, не в состоянии разбирать почту. Вздохнув с облегчением, он достал из кармана приглашение. Между гербом Оксфордского университета и напечатанными буквами рукой Полины было написано:

Без Куинси и тебя лучший день в моей жизни будет пустым. Я рассчитываю на вас, мальчики, будьте непременно. I love you.

Я опустил листок, ужаснувшись, что такая новость прошла мимо меня и я сам разорвал эти слова.

– Тебе она наверняка написала что-то в том же роде, – успокоил он меня. – Только без Максима вместо без Куинси.

Я потерял дар речи. Полина и не думала выходить за него замуж, она приглашала нас на вручение диплома. Пять лет назад, принеся меня в жертву разрыву, на котором настоял Максим, она теперь ставила нас на одну доску.

Он взял мои щеки в ладони и возбужденно потер их.

– Это твоя победа настолько же, насколько и моя, дружище! Если бы ты меня не послушал, если бы не оторвал ее от меня, она бросила бы учебу, перебралась бы поближе к моей тюрьме и кем была бы сейчас? Заведующей парфюмерным отделом в Пуату-Шарант. – Он отпустил меня, чтобы насладиться моей реакцией, отступив на два шага. – Дипломница Оксфордского университета, черт побери, Фарриоль! Ты не можешь не приехать на ее graduation! [16]

Я кивнул. Действительность вышла из-под контроля, но мечты, которые я выбросил из головы, вновь обретали плоть.

– Это с ней ты говорил по телефону?

– Ну да. Когда я позвонил ей по вопросам логистики, позавчера, она сказала, что ты ей не ответил. Вся испереживалась за тебя. Воображала, будто ты на химиотерапии, бомжуешь, burn out [17] … А больше всего беспокоилась, что ты поставил на ней крест.

– Но я послал ей два письма в Оксфорд, и они вернулись! Адресат неизвестен!

Он посмотрел на меня с недоверием:

– А ты что писал-то на конвертах? Univercity of Oxford?

– Да!

– Все ясно. Шишки, что по информатике, они в Oxford Brookes. Это другой кампус, они типа соперничают. Так что если не уточнишь, напишешь просто Оксфорд, то они не перешлют, а вернут. Со мной тоже так было в первый раз.

Глядя на мое опрокинутое лицо, он снова достал телефон и нажал на клавишу автоматического повтора.

– Полина, опять я. Он весь в переездах, не получил наших писем. Я ему все сказал, он где стоял, там и сел, передаю ему трубку.