— Так ты будешь мне про Прагу рассказывать? — с грустной улыбкой спросил Тихонов.

Ника улыбнулась в ответ:

— Ты бы лучше сам туда съездил.

— Будет время — съезжу, если приглашаешь.

— Приглашаю, — кивнула она.

— Нет, ты подумай! — вдруг снова завелся Тихонов, с хрустом сломав в пальцах карандаш. — Кто его знал до «Галактики»? Скандалист из «Твиттера»! Майки с «пуськами» с Тряпичниковым носили — вот и все! А теперь только введи в поисковик — Цепляев то, Цепляев это, но ведь все только в контексте «Русской Галактики»! И он нас же уходом шантажирует!

— Саныч, не рвись ты так, — попросила Ника, осторожно отбирая у него обломки карандаша и бросая их в ведро под столом, — никуда он не уйдет. А если уйдет — ну, сам дурак. Таких денег он нигде не заработает.

— А ему что — семью кормить? Живет в свое удовольствие, квартиру сдает, снимает меньшую плюс родители у него обеспеченные.

— Я слышала — он с ними не ладит?

— Они с ним. Да это не суть… Я просто не могу понять, как люди умудряются так быстро забывать сделанное им добро?

Ника поняла, что Саныч «встал на рельсы» — так называли в редакции манеру Тихонова, зациклившись, говорить на одну и ту же тему продолжительное время. Она решительно встала, щелкнула кнопкой чайника и взяла со стола Тихонова его чашку:

— Давай чайку выпьем.

— Давай, — вяло согласился он.

— Интересно, до завтра компьютер мне продиагностируют или нет? — попыталась перевести разговор Ника, укладывая в чашки пакетики с заваркой.

— Естественно. А тебе у меня плохо, что ли?

— Не хочу тебе мешать. И потом — негоже журналисту делить кабинет с замом главреда, — улыбнулась она, — слухи пойдут.

Тихонов удивленно уставился на нее:

— Ты будто не знаешь, какие слухи уже идут?

— А какие? — насторожилась Ника.

— А что я сюда свою любовницу вожу, — рассмеялся Тихонов, принимая из рук Ники чашку, — так что ты можешь не опасаться за свою репутацию, она не пострадает. Хотя… наши забавники могут запросто сказать, что я тут групповухи устраиваю.

— Сатанинские оргии, — хохотнула Ника, в душе сильно удивленная словами Тихонова — подобные слухи до нее не доходили.

— И их можно, — согласно кивнул он. — Ты сейчас над чем работаешь?

— Цены на недвижимость в Италии и Новой Москве.

— Дурдом, — пробормотал Тихонов, отставляя чашку, — ты никогда не думала в новостники перейти, например?

— Мне неинтересно.

— А недвижка — интересно? И расследования эти?

— Я в этом разбираюсь.

— Слушай, а тебе не приходило в голову покопаться в загашниках у нашего инвестора? — вдруг, понизив голос, спросил Тихонов.

— Зачем? — с недоумением отозвалась Ника.

— Ну, зачем-зачем… мало ли… пригодится когда-нибудь, — туманно ответил он. — Тем более раз ты разбираешься…

— Ты думаешь, там что-то не так?

— Пойдем, покурим, — Тихонов встал и сунул в карман пачку сигарет и зажигалку.

Ника, поставив кружку, сделала то же самое. Она догадалась, почему вдруг Тихонов собрался курить на улицу — поговаривали, что «Нортон» прослушивает своих сотрудников.

На улице, отойдя от здания на приличное расстояние, Тихонов закурил и продолжил начатый разговор:

— Ты вообще в курсе, чем занимается наш инвестор?

— В общих чертах.

— А вникнуть в частности ты не хочешь?

— Я не могу понять зачем, — Ника поежилась от внезапно налетевшего ветра и встала так, чтобы ей не дуло в лицо.

— Мне кажется, что там не все в порядке. А иметь компромат на того, кто платит тебе деньги, всегда неплохо.

— И не всегда безопасно, между прочим.

— Ты чего-то боишься? — удивился Тихонов. — Никогда бы не подумал.

— Представь себе — боюсь. Боюсь, что откопаю что-то такое, о чем сильно пожалею, — призналась Ника, выбрасывая окурок.

— А тебе приходилось откапывать что-то, а потом жалеть?

Ника умолкла. Никто в редакции не был в курсе сложных перипетий ее прошлой жизни, она никогда не говорила об этом, не хотела откровенничать — да и не с кем было. И сейчас, когда Тихонов задал вопрос, она тоже не стремилась пускаться в плавание по волнам памяти — это причиняло боль.

— Ты же читал мои статьи, — только и сказала она, отворачиваясь, чтобы Саныч не видел, как ее глаза стали блестящими и влажными.

— Ну, читал — что с того? В деле «Изумрудного города» ты хорошо покопалась, спору нет. Но последствий для тебя-то не было? — Тихонов взял новую сигарету, а Ника вдруг почувствовала, как ее охватывает раздражение: