— Скажите, Вероника, вы ведь не замужем? — решился он наконец.

— Нет, не замужем, — спокойно ответила она, — правда, не думала, что это заметно внешне.

— Я за свою карьеру повидал множество дел о неверных мужьях и женах, потому имею некоторый опыт, так сказать.

— Понятно — «у вас взгляд незамужней женщины», как сказал бы мастер на все руки Гоша? — улыбнулась Ника, вспомнив известный советский фильм.

— Нет, дело не во взгляде. Я даже не знаю, как это объяснить, но вы не производите впечатления женщины, обремененной семьей. И в связи с этим я осмелюсь спросить — какие планы у вас на вечер?

«Опа! Приехали. Он решил за мной приударить? Как-то не в ту сторону пошло мое кокетство. Надо срочно спасать ситуацию».

— Сегодня я собираюсь закончить первую часть статьи — разумеется, с вашей помощью, — улыбаться она перестала, но это не смутило Павла:

— Хорошо. А завтра?

— Я не загадываю так надолго. И вообще — давайте вернемся к этому после того, как обсудим то, что собирались, можно?

Детектив вздохнул и притворно опечалился:

— Вот так всегда! Едва я встречаю женщину, с которой хотел бы провести вечер, как она оказывается неисправимым трудоголиком. Это уже становится совершенно несмешным. Но я вынужден уступить — давайте о делах.

— Меня очень интересует вопрос: от кого вы узнали о существовании сына у Натальи Луцкой? — Ника мгновенно отбросила все свое кокетство и стала собой прежней — цепкой, жесткой и внимательной к мелочам.

— От ее матери — все, по-моему, очевидно.

— Да… как-то я не подумала… — пробормотала Ника. — Получается, что вы ездили к ней? Насколько я знаю, она живет где-то в Мурманской области?

— Да, я был у нее через сутки после смерти Луцкой.

«А самого Луцкого арестовали как раз утром в этот день. Значит, Бальзанов сразу заподозрил неладное, раз нанял детектива в такое короткое время».

— А вы не помните, как мать отреагировала на известие о смерти дочери?

— Ну, когда я приехал, она уже знала. То есть при мне она вела себя уже адекватно — спокойно рассказывала, отвечала на вопросы.

— И вам не показалось, что это странно? — спросила Ника. — Я вот почему-то думаю, что смерть единственной дочери выбивает мать из нормального состояния куда сильнее, чем на пару часов. Мне кажется, вряд ли на следующий день человек способен связно соображать и спокойно беседовать с кем-то.

Павел внимательно посмотрел на нее, на непонятные значки, которые Ника рисовала в блокноте, сделал еще глоток вина и продолжил:

— Не знаю, что вы имеете в виду, Вероника, но разные люди в одинаковых обстоятельствах и ведут себя по-разному. Мать Натальи — хирург, а эта профессия накладывает определенные отпечатки на характер и поведение. Думаю, что смертей она видела предостаточно.

— Но не смерть единственной дочери! — настаивала Ника, которой такое поведение казалось странным. — Для матери потерять ребенка — самая большая трагедия в жизни, разве вы не согласны? И неважно, какого возраста ребенок.

— Ну, у меня нет детей, я не могу применить к себе подобную ситуацию, — развел руками детектив. — Я только не понимаю, к чему вы клоните, Вероника?

— Да ни к чему я не клоню, просто пытаюсь понять, — уклонилась Стахова, у которой с каждым словом крепла уверенность в том, что все ее подозрения понемногу находят подтверждение. — Ладно, оставим тему моральных мучений. А как именно она вам про сына Натальи сказала?

Павел наморщил лоб, вспоминая, потер переносицу и ответил:

— Да вот как-то вроде «теперь Эдинька временно без поддержки остался». Я, понятное дело, уцепился — потому что никого с таким именем в окружении Луцких не знал. Тут она и рассказала. Правда, очень просила сохранить все в тайне — мол, Наталья ей не простит.

«А почему, интересно, «временно»? Вот я бы за это уцепилась — мать умерла же, значит, больше рассчитывать парню не на кого, кроме бабушки. Что это значит — «временно»? Или Наталья оставила камни матери? Может, успела как-то реализовать, а деньги передать ей? Господи, опять загадки! Какая-то бесконечная шарада, только одно распутаешь — тут же новые узлы».

— Ну, хорошо, пусть так. А что она вам про этого Эдиньку рассказала? В смысле — где живет, кем работает: ведь работает же где-то двадцатичетырехлетний парень? — Ника начертила очередной квадратик в блокноте и начала заштриховывать его, ожидая ответа.

— Он не живет в России уже семь лет. Учился в Америке, колледж какой-то — название забыл. Но он его не окончил, начал вдруг вокалом заниматься, все пытался раскрутиться в эмигрантских кругах.

«Бинго. Я гениальная. Я его вычислила — это действительно тот самый парень, роман с которым приписывали Луцкой».

— А в Россию он не приезжал? — осторожно спросила она, боясь и одновременно очень желая получить подтверждение своей догадке.

— Приезжал. Пытался здесь пробиться, но, к сожалению, ничего не вышло. То ли денег на раскрутку не нашлось, то ли еще что-то. Я нашел записи двух музыкальных программ, где он был в качестве гостя, но и там его практически не заметили — так, для массовки потерся, «восходящая американская звезда». В общем, ничего особенного.