Ника встала и повернулась лицом к окну. В парке уже появились гуляющие пациенты — те, кому разрешено было покидать палаты.

— Я ответила на ваш вопрос? — спросила Бальзанова, и Ника, обернувшись, сказала:

— Да, вполне. Я думаю, что на самом деле все так и есть. Единственный момент, который меня смущает, это исчезновение самого Луцкого. Его нигде нет — и никто с ним не может связаться.

Бальзанова помолчала, словно что-то обдумывая, а потом негромко сказала:

— Наверное, его вообще в стране нет.

— Почему вы так думаете?

— Потому что всегда в тяжелых обстоятельствах Сергей садился в самолет и улетал. А когда все утрясалось, возвращался.

— То есть вы думаете, что он скоро вернется?

— Не в этот раз.

Нику начала раздражать эта манера Бальзановой говорить загадками. Ей хотелось получить конкретные ответы, а не вот эти расплывчатые намеки, из которых практически ничего невозможно понять.

— И чем этот раз отличается от предыдущего? — стараясь не терять терпения, продолжала она.

— Тем, что здесь его больше ничего не держит.

— А как же фирма?

Бальзанова смерила Нику презрительным взглядом:

— Не разочаровывайте меня. Неужели вы до сих пор не догадались, что «Нортон» переживает не лучшие времена? И что виновен в этом как раз Сережа Луцкий? И потому мой муж рвет и мечет, пытаясь найти, куда утекла часть денег со счетов? И Луцкого он не просто подозревает — он практически уверен, что это его рук дело, но доказать ничего не может. Кроме того, Сергей прекрасно понимает, что без него фирма тихо заглохнет, потому что Алексей… — тут она осеклась и быстро перевела разговор: — А вы, кстати, в полицию заявили о нападении на вашего друга?

— Да. Скажите, Людмила, — начала Ника, но Бальзанова перебила:

— Простите, Вероника, но я вынуждена попросить вас уйти, я устала очень…

И Ника поняла, что аудиенция закончена, пора уходить, чтобы не разозлить хозяйку.

— Поправляйтесь, Людмила, всего хорошего. И — спасибо за помощь.

— Не за что, — с легкой улыбкой отозвалась Бальзанова, — и дверь плотно закройте, пожалуйста.

Вера Павловна оказалась маленькой, хрупкой пожилой женщиной с длинными седыми косами, уложенными вокруг головы венцом. Ника предварительно позвонила в домофон и предупредила, что поднимается, потому, когда она вышла из лифта на пятом этаже обычной панельной девятиэтажки, ее ждала открытая дверь одной из квартир. Войдя в прихожую, Ника замерла — одна из стен оказалась большим прозрачным книжным шкафом, от пола до потолка закрытым стеклянными дверками.

— Проходите, Вероника, — раздалось из-за шкафа, и Ника, сбросив кроссовки, вошла в просторную гостиную.

На диване, набросив на ноги вязаный вручную плед, лежала красивая миниатюрная женщина в мягкой голубой кофточке.

— Здравствуйте, — сказала она приятным голосом и чуть улыбнулась, — я Вера Павловна, мама Дмитрия. А вы, конечно, Вероника.

— Да, — Ника чувствовала себя немного неловко под ее пристальным взглядом, но при этом совершенно не испытывала дискомфорта. Взгляд у женщины был совершенно как у ее сына.

— Я примерно так вас и представляла. Расскажите же мне, что случилось с моим сыном, что он не смог приехать и навестить больную мать? — Это было сказано с легкой иронией, и Ника поняла, что Вера Павловна не из тех деспотичных мамаш, что готовы привязать взрослого сына к ноге.

— Мне не хотелось бы вас пугать…

— Произнося эту фразу, вы меня уже пугаете, милая, — мягко сказала Вера Павловна.

— Простите… даже не знаю, как сказать… но дело в том, что Дима попал в больницу.

Вера Павловна резко села и тут же схватилась рукой за спинку дивана, и Ника испугалась:

— Вам плохо?

— Нет, просто положение тела сменила резко, в голове как-то помутилось… Уже прошло. Так что с Дмитрием?

— На него вчера в арке какой-то пьяный с ножом наскочил. Дима хотел его остановить, а его ножом в бок ударили, — соврала Ника, как и обещала Рощину. — Но вы не волнуйтесь, он уже в хорошем состоянии, врач сказал — через две недели выпишут, я была у него сегодня с утра. Дима нормально выглядит, шутит все время… очень переживал, что вы расстроитесь…