Спрятавшись от посторонних глаз, Кицунэ начала, как она надеялась, последнее превращение.

Дома в пригороде были расположены близко друг к другу. Люди жили большими кланами, и каждая семья старалась поселиться поближе к своим родичам, дававшим поддержку и защиту в случае каких-либо проблем. Земли для новых построек не хватало, но один участок так и остался свободным. Здесь, на игровой площадке, под присмотром старух жители квартала оставляли своих несмышленых детей.

Эпоха Войн оставила тяжелый след во всем мире, но страна Водопадов давно уже проиграла последнюю битву и жила мирной жизнью, стараясь не встревать в усобицы остальных. Как следствие мирной жизни, игровая площадка должна была бы быть полна детей, но почему-то ребятни здесь собралось не слишком много. Две старухи, присматривающие за малышней, дремали, успокоенные тишиной. Они далеко не сразу заметили, что среди их подопечных появилась лишняя.

Кицунэ оглянулась по сторонам. Несколько детей играли в мяч, другие строили какое-то сооружение из деревянных кубиков, но внимание маленькой оборотницы привлекли не они, а группа из нескольких девочек, сидевших в стороне. Девочки играли с пушистыми зверьками, увидев которых, Кицунэ тихонько замурчала от умиления. Она вспомнила детскую книжку, которую хозяин у нее быстро отобрал. Там тоже был такой зверек.

— Привет. Можно к вам?

Маленькие жительницы пригорода оглянулись. К ним подобралась худенькая круглолицая девочка, одетая в серую рубаху, доходящую своей хозяйке до колен. На шестилетней малышке эта одежда казалась самым настоящим платьем. Нищенское тряпье, очевидно, доставшееся от старшего брата.

Равная. Такой же ребенок бедноты. Наверное, из соседнего квартала. Воспитательницы не обращают внимания, значит, все в порядке.

Ни слова не говоря, девочки подвинулись, позволяя чужачке сесть рядом.

— А это кто у вас? — спросила Кицунэ, неотрывно глядя на маленьких котят, что сонно ползали, тыркаясь носами в ласкающие их руки детей.

— Это нашей кошки котята! — заявила одна из девочек. — Она у нас пропала, а потом пришла и целую семью с собой привела! Хочешь с нами играть? Вот это — котенок-принцесса. Видишь, какие на ней ленточки красивые? Это я ей повязала! А это — принц. У них свадьба. А остальные — гости. Вот, держи, — девочка протянула и положила на подставленные руки Кицунэ котенка. — Сейчас жених и невеста будут рассказывать гостям историю своей любви, а ты смотри, чтобы этот гость не уползал со своего места!

— Какой милый! — Кицунэ подняла котенка к лицу и коснулась щекой его мягкой шерстки.

Котенок, играя, протянул лапки и легонько цапнул ее за нос. Крошечные коготки даже не царапались. Кицунэ фыркнула и беззаботно рассмеялась. Радость, простая, человеческая, не была чужда ей. Дети остаются детьми, даже если рождены стать монстрами. Хебимару успел сделать Кицунэ сильной, сообразительной и ловкой. Но вложить в ее душу злобу оказалось гораздо более сложной задачей, чем научить быстро бегать.

* * *

Буйвол с массивными, загнутыми рогами потянулся к зеленой траве, сваленной в кормушку. Толкнув носом, он бесцеремонно подвинул сонно заворчавшего маленького человечка. Ребенок спал на охапке травы, не думая даже, что это чей-то завтрак.

Сжевав пучок увядшей зелени, буйвол лениво обнюхал человечка и лизнул его в щеку своим длинным, шершавым языком.

— Эй! Эй! — Кицунэ со смехом оттолкнула морду животного. — Прекрати! Щекотно же!

Сонно потирая глаза, маленькая оборотница села и оглянулась. Солнечный свет проникал в сарай через узкое окошко, расположенное под самым потолком. Было раннее утро, и обитатели сарая просыпались, начиная заниматься своими повседневными делами — ожиданием кормежки и поиском развлечений. Лошадь пинала корыто для воды в своем стойле. Буйвол наблюдал за ее игрой. Свинья в тесном загоне принялась грызть перегородку. Ее загон был изгрызен весьма основательно. Единственное развлечение. Ее в отличие от буйвола и лошади даже на улицу никогда не выводили.

Кицунэ вздохнула от сочувствия. Наверное, так жить очень скучно. Свинья же, хрюкнув, разлеглась в загоне, демонстрируя абсолютное довольство. Глядя на нее, девочка улыбнулась. Возможно, этому существу другого и не надо? Столько в мире всего незнакомого и непонятного! Столько разных существ, что удивляться не устанешь никогда.

Девочка погладила буйвола и лошадь, благодаря их за предоставленный ночлег, почесала спину захрюкавшей от удовольствия свинье и выбралась из сарая, на выдохе, с большим трудом, протиснувшись в окошко.

Пригород был залит солнечным светом. Кицунэ потянулась и сладко зевнула. Вопросов о том, чем заняться сегодня, у нее не возникало. Конечно, играть! Лучше, если с кем-то, но можно и одной. Просто прыгать с крыши на крышу и купаться в солнечном свете! Или можно начать исследовать город. Наблюдать за людьми. Изучать их тоже было очень интересно.

От радужных мыслей Кицунэ отвлекло куриное кудахтанье. Из курятника, желая присоединиться к разгуливающим по двору подругам, вальяжно выплыла царственная дама пестро-рыжего окраса. За раздувшейся от важности клушей с писком бежала свита из десятка желто-серых цыплят. Никогда раньше не видевшая птиц, Кицунэ взвизгнула от восторга и помчалась знакомиться. Куры шарахнулись в стороны, цыплята и писком бросились наутек, а клуша вдруг с яростным кличем метнулась оборотнице навстречу и храбро устремилась в бой, одним ударом опрокинув на землю ошалевшего от неожиданной атаки врага. Кицунэ взвизгнула, перекатилась на другой бок, подставляя под удары курицы спину, и, завидев, что на помощь этой злыдне уже спешит другая птица, бросилась наутек. Одним прыжком Кицунэ вскочила на забор и зашипела, словно кошка, на раздосадованного петуха, не успевшего отвесить трусливому врагу ни одной затрещины. Клуша уже спешила к своим цыплятам, а петух, поглядывая на девчонку, шипящую с забора, принялся громогласно орать, выражая свое возмущение.

На крики птицы из дома выбежала полнотелая женщина, вооруженная метлой.

— Ах ты, паршивка! — завидев Кицунэ, женщина бросилась к ней и взмахнула метлой. — Кур моих воровать вздумала?! Ну я тебе!

Кицунэ подскочила на месте, пропуская метлу ниже себя, и снова приземлилась на забор.

— Пошла прочь, бродяжка! — женщина снова замахнулась импровизированным оружием. — Пошла! Тебе сказано!

От нового удара метлы Кицунэ увернулась так же, как от первого, подскочив вверх и, играя, кувыркнулась через голову. Хотела похвастаться своей ловкостью.