— Значит, вы, мисс Бретт. Можно поинтересоваться: когда и зачем?

Она засмеялась, тихо и как-то непринужденно.

— В самом деле, выглядит так, будто тут все делала я одна… После похорон здесь все суетились, потому что искали потерянное завещание. Чайный столик стоял как раз рядом с письменным столом и всем мешал, я откатила его в нишу. Надеюсь, в этом нет ничего страшного?

— Разумеется, нет, — мягко сказал Эллери и снова обернулся к экономке: — Миссис Симз, когда вы в пятницу вечером принесли сюда кипятильник… сколько было яиц к чаю?

— Шесть штук, сэр.

Инспектор и Пеппер подошли поближе и с новым интересом стали осматривать сервировочный столик. На нем был большой серебряный поднос с электрическим кипятильником, тремя чашками, сахарницей и тарелкой, на которой лежали нетронутые, высохшие кружочки лимона. На второй тарелке лежали три нетронутых яйца, а рядом стоял серебряный кувшинчик со сливками. На краях и на дне чашек были видны желтоватые следы от чая. Пятна остались и на трех серебряных ложечках.

Эллери снова снял крышку с кипятильника, заглянул внутрь, потом достал из кармана маленькую стеклянную трубочку, наполнил ее несколькими каплями воды, закупорил и бережно, как что-то ценное, положил в карман. Под удивленными взглядами присутствующих он снял поднос со столика и поставил на письменный стол.

— Вы ничего не трогали на подносе, когда во вторник откатили столик, мисс Бретт? — спросил он значительно. — Отлично. — Он удовлетворенно потер руки. — Дамы и господа, у нас было утро, полное напряженных трудов. Разрешите предложить вам немного освежиться…

— Эллери, в конце концов, всему есть предел. Здесь не место для твоих глупых шуточек… — возмутился инспектор.

Достаточно было одного взгляда Эллери, чтобы успокоить рассерженного отца. Инспектор отошел в сторонку, как бы говоря: слово дебе, мой мальчик, делай, что задумал.

У Эллери, казалось, был четкий план действий. Он повелительно бросил миссис Симз:

— Прошу принести к чаю три новых яйца, шесть чистых чашек и что там еще надо…

Экономка, раскачиваясь на ходу, как утка, вышла из комнаты. Между тем Эллери нашел розетку рядом с письменным столом и включил электрический кипятильник. Когда миссис Симз вернулась из кухни, вода в небольшом стеклянном сосуде уже закипела. Эллери повернул краник и стал разливать по шести чашкам, не опуская туда яйца к' чаю. Он уже почти наполнил пятую чашку, и тут вода в кипятильнике кончилась. Пеппер, с искренним удивлением наблюдавший за всей операцией, не мог удержаться от замечания:

— Но вода ведь старая, мистер Квин, она же простояла здесь не меньше недели. Ее наверняка уже нельзя пить…

Эллери улыбнулся.

— В самом деле. Как глупо с моей стороны. Миссис Симз, не могли бы вы наполнить кипятильник свежей водой и принести еще шесть чашек?

Миссис Симз взяла кипятильник и поковыляла прочь. Пока она ходила, Эллери взял три старых, уже пожелтевших яйца и опустил их в чашки, наполненные кипятком. Затем он разбил еще три яйца и постучал по ним ложечкой, чтобы из них вытекло все без остатка. В этот момент снова появилась миссис Симз, с огромным подносом, на котором стояли двенадцать чистых чашек и кипятильник, и сказала ехидно:

— Надеюсь, что теперь вам хватит, мистер Квин. В шкафу для посуды уже, считай, пусто.

— Тысячу благодарностей, миссис Симз, вы просто сокровище!

Он вернулся к своей странной чайной церемонии. Несмотря на все его старания, старые чайные яйца лишь дали желтоватый оттенок напитку, весьма отдаленно похожему на чай. Эллери только улыбнулся и кивнул, как будто нашел важное подтверждение каким-то своим мыслям. Затем он дождался, пока закипит свежая вода, и наполнил ею шесть чашек доверху.

— Боюсь, милая миссис Симз, вам придется еще раз наполнить кипятильник. У нас такое многочисленное общество…

Но славная экономка оказалась избавленной от этого. Все единодушно отказались последовать примеру Эллери, который деловито прихлебывал свежий чай и при этом задумчиво взирал на письменный стол, уставленный фарфором и серебром, словно это был кухонный стол, на который снесли всю грязную посуду. [2]

Эллери промакиул губы салфеткой, поставил пустую чашку и, все еще улыбаясь каким-то своим мыслям, отправился в спальню Халькиса. Инспектор и Пеппер покорно последовали за ним.

Спальня Халькиса была большой и темной. В ней не было окон. Эллери включил свет и огляделся. В спальне царил беспорядок. Постель была смята, на ней лежала куча всякой одежды. Эллери подошел к старомодному комоду на высоких ножках и принялся обыскивать ящики. В самом верхнем он нашел два исписанных листка, наклеенных на картон, в изучение которых он тотчас же углубился.