Шрифт:
РАНЬШЕ НИНО БЫЛ ПОЛУПРОФЕССИОНАЛЬНЫМ БЕЙСБОЛИСТОМ В БИНГХЭМПТОНЕ, ШТАТ НЬЮ-ЙОРК.
— Что, Импортуна когда-нибудь играл в бейсбол в полупрофессиональной команде? — удивленно спросил инспектор.
— Ты спрашиваешь об этом меня? — воскликнул Эллери. — Я не знаю!
В последнее время он отвечал очень громко, как будто постепенно становился глухим. Или мир становился все более глух к нему.
— Успокойся, мой мальчик. Это я просто размышляю вслух. В команде по бейсболу на поле выходят…
— Да, девять игроков, ты прав. Я уже обратил на это внимание. Спасибо.
— …снова девять слов. Это я тоже заметил. Не пойму только, что все это значит. Куда он клонит?
Меморандум, направленный инспектору Р. Квину от заместителя шефа полиции Лью В. Малавана: «Справьтесь о занятиях бейсболом Нино Импортуно или Туллио Импортунато».
— Черт меня подери совсем! — возопил инспектор. — Здесь ведь тоже девять слов!
Далее события развивались по прежней схеме. В еле-дующем конверте опять была карта, видимо, из той же колоды.
Только на этот раз девятка пик.
— Пустые хлопоты, — сказал Эллери.
— Сам понимаю, что пустые! — раздраженно буркнул инспектор. — Ты мне лучше скажи, что значит пиковая девятка.
— То и значит. Пустые хлопоты.
— И больше ничего?
— Ну, видимо, хлопоты, связанные с кем-то.
— Ас кем?
— Представления не имею. Впрочем, знаю, с кем. Скорее всего, пустые хлопоты с Вирджинией Импортуна. В конце концов, ведь это она, по-вашему, столь мерзким способом отделалась от своего супруга.
— Но ведь все эти послания совершенно бестолковы!
— Знаю. Но я и не думаю, что убийца шлет все это, чтобы указать нам какой-то путь. Разве что в психушку.
— Вот именно. Шлет просто для потехи.
— С этим я не соглашусь.
— Но ведь ты только что сам сказал!
— Мало ли что говорят люди! Все эти послания преследуют гораздо более разумную цель — точнее, более практичную: поводить за нос всю нью-йоркскую полицию и подкинуть ей работенки. Трудность в том, что… О, черт, папа, лучше уж я пойду засяду за свой роман и забуду обо всем.
— Ты что, все еще не закончил его? — холодно осведомился инспектор.
Эллери выскользнул из его кабинета.
НА РАНЧО НИНО В ПАЛМ-СПРИНГС ЕСТЬ ПЛОЩАДКА ДЛЯ ГОЛЬФА.
Тот же конверт, та же бумага, те же печатные буквы, написанные той же шариковой авторучкой.
Зацепиться не за что.
— Напоминает рекламное объявление маклера по продаже земельных участков, — проворчал Эллери. — Ты, конечно, понимаешь, на что он намекает?
— Ребенку ясно, на что, — угрюмо ответил инспектор. — На частных площадках для гольфа обычно бывает девять лунок.
— Даже если у Нино на площадке их восемнадцать…
— Знаю, Эллери. 1 плюс 8 будет 9.
— И в письме опять девять слов, черт бы его подрал, — ругнулся Эллери без стеснения. — Я хотел бы… я бы хотел знать, зачем он делает все это?
Если это письмо напоминало рекламу маклера, то следующее было совсем из другой оперы.
ИМПОРТУНА БИЛ СВОЮ МИЛУЮ ГОЛУБКУ КОШКОЙ С ДЕВЯТЬЮ ХВОСТАМИ.
— Да, — проговорил Эллери, — мне интересно только одно: неужели на покойном теперь так и будет ярлык извращенца-садиста?
— Будь уверен, пресса, узнай она об этой клубничке, так и начала бы смаковать ее, — покачал головой инспектор. — Думаешь, это правда?
— Откуда мне знать? Постельные тайны Импортуны мне неведомы. Впрочем, почему бы и нет? Человеку, который привык рисковать, располагая пятьюстами миллионами долларов, обычные супружеские радости могут показаться пресными.
— Кто это додумался назвать эту плетку из сексшопа девятихвостой кошкой?
— Ничего тут непонятного нет. Следы от девяти ее концов на коже очень похожи на царапины от кошачьей лапы. Разумеется, я знаю об этом только понаслышке.
— Ну и черт с ним.
Инспектор направился докладывать начальству о дальнейшем развитии событий.
— Постой! — крикнул ему вслед Эллери. — Есть еще такая поговорка: «У кошки — девять жизней»! Не забудь упомянуть о ней!
Прошла почти неделя, но писем больше не было.
— Все, конец, — сказал воспрянувший духом инспектор. — Ему надоело водить меня за нос.
— Нет, отец, — возразил Эллери. — Он просто решил помучить тебя ожиданием. Ты сам не замечаешь, что уже сидишь у него на крючке.