— Я сегодня весь мылся. А к чему эти интимные подробности? Телом расплачиваться не буду!

— Размечтался, — припомнила ему «Карлсон». — Снимай кеды. Все равно они мокрые, а ты так не согреешься. Вон трясешься так, что у меня вибрация по рулю идет. Но учти — если начнет вонять…

— Не начнет!

Грех было не воспользоваться таким щедрым предложением. Мокрые шнурки с трудом поддавались пальцам, но Макс их все-таки победил. Стащил кеды, носки, все это задвинул подальше, под поток горячего воздуха. И, правда, сразу стало теплее.

— Ты всегда так ездишь? Или передо мной выпендриваешься? — наверное, он слегка обнаглел. Но она его уже не высадит, Макс был уверен.

— Чего мне перед тобой выпендриваться, — они, как мимо стоячей, пролетели мимо очередной фуры. — Я тебя вижу в первый и в последний раз в жизни. Просто домой хочу. Очень.

— Дорога мокрая… — с тоской пробормотал Макс. Он так себе не позволял ездить. По крайней мере, не по мокрой трассе. Не в сумерках.

— Резина хорошая, за рулем профессионал. Спокойствие, МалЫш, только спокойствие. У меня права десять лет.

На это Макс предпочел не отвечать. Он сам получил права шесть лет назад и считал себя опытным водителем. А тут какая-то девица…

— Ну, давай, рассказывай.

— Что рассказывать? Ты хоть тему обозначь — что тебе интересно.

— Как космические корабли бороздят Большой театр. И почему ты все-таки МалЫш.

— МАлыш — обыкновенная польская фамилия. У меня отец — поляк. Валериан МАлыш.

— Я догадалась. А мать?

— Русская.

— Вот как? А дальше? Ну, что я из тебя по одному слову вытаскиваю? Обещал развлекать — развлекай.

— Давай, я тебе лучше анекдот расскажу, — выкладывать всю историю своей семьи Максу совершенно не хотелось.

— Давай, — легко согласилась чернявая.

Анекдотов и баек Макс знал много — спасибо Костяну, регулярно просвещал. Так что следующие полчаса прошли в непринужденной обстановке. А потом в возникшей паузе у Макса вдруг некстати заурчало в животе. Зря он модничал в ресторане в Москве — то немногое, что он там съел, бесследно сгорело в адреналиновой топке при марш-броске по трассе.

— На заднем сиденье пакет.

— И что?

— Достань.

Велено — сделано.

— Там баночка с энергетиком — это мне. А себе там бутерброды распакуй, и бутылка с компотом должна быть.

Макс послушно пошуршал содержимым пакета. Достал потребованный энергетик.

— Слушай, но это же сплошная химия.

— Химия, не химия, но без этого я засну за рулем. Давай сюда. И бери бутерброды.

— А ты?

— Я не буду. Мне родственники в дорогу насобирали. Но я все равно есть не буду. Иначе в сон потянет. А я и без этого…

Макс вредничать не стал. Развернул пищевую пленку и, недолго думая, впился зубами. Вкусно. Или это просто он голодный?

— С чем бутерброд? — он с трудом подавлял желание урчать от удовольствия.

— Понятия не имею, — «Карлсон» поставила баночку в специальную подставку-держатель. — Тетя делала. Я все равно есть не собиралась. Вкусно?

— Вкусно! — и не слукавил. Белый хлеб, майонез, какое-то мясо и тонко порезанный огурец. С голодухи — просто нереально вкусно. Главное — не чавкать.

— На здоровье. Тете передам, что бутерброды ей удались, — хмыкнула девица. А потом вдруг что-то пикнуло, музыка стихла и «Карлсон» произнесла совершенно другим голосом: — Привет, мам.

— Здравствуй, Кирочка, — донесся из динамиков энергичный женский голос. — Ты как?

— Нормально, мам. Через пару часов буду дома.

Макс с любопытством покосился на свою «водительницу». Оказывается, простенькая с виду «субара» оборудована системой громкой связи. Да и смена тона и самой манеры общения интриговала. Но бутерброд интриговал больше.

— Как дядя Боря?

— Молодцом, мам. Он держится. Тетя Люба — тоже, — Максу показалось, что тон черноглазой, как выяснилось, Киры, стал чуточку торопливым. — Передавали тебе привет.

— Ох… Надо было с тобой ехать. Ладно, — женщина в динамиках саму себя остановила. — В другой раз. Кирюша, ты едешь аккуратно?

— Конечно. Сто километров в час, мам, я знаю правила.

Макс подавился бутербродом от такого вопиющего вранья. Закашлялся.

— Кира… — голос в динамиках похолодел. — Кто с тобой в машине?