Шрифт:
Он тяжело вздыхает, поднимает что-то с земли и показывает Хокану.
— Черт бы их всех побрал. Почему-то я регулярно нахожу тут и около мыса использованные презервативы. Удивительно! Господи, да, я понимаю, здесь очень хорошо и вообще море, но зачем это тут разбрасывать?
Хокан совершенно сбит с толку. Презервативы? При чем тут презервативы? Он рассказывает о своей неудавшейся жизни, а отец переживает из-за каких-то презервативов!
— Видимо, подростки по ночам залезают на участок и… занимаются этим прямо здесь, — серьезно рассуждает отец. — Наверняка специально дожидаются, чтобы все вокруг заснули. И как только у них наглости хватает! Причем мне ведь ни разу не удалось их застукать. Ни разу не просыпался.
— Да уж, безобразие. Не знаю, что и сказать, — мямлит Хокан.
— Я даже думал как-нибудь не ложиться ночью и проследить за ними, да что-то так и не собрался.
— М-да. Но, пап, послушай, — Хокан решил предпринять еще одну попытку, — я хотел кое о чем с тобой поговорить.
— Что ж я буду, как шпион какой-нибудь…
— Да-да. Пап…
— А еще скажут, что те, кто этим тут занимаются, по закону имеют право доступа ко всем угодьям, находящимся в частной собственности. И в общем, так оно и есть.
Хокан не знает, что на это сказать. Да отец и не ждет ответа, он продолжает говорить:
— Надо понять, где же они здесь этим занимаются. Прямо на земле — вряд ли, все-таки кругом шишки и мусор. Должно быть не слишком удобно… ну, для этого дела. Скорее всего, эти подростки ложатся прямо около воды. Да, наверняка это подростки, а кто же еще это может быть.
Хеннинг смеется.
— Сложно ведь себе представить, чтобы женатая пара средних лет совокуплялась во дворе у незнакомого человека, на свежем воздухе, так сказать.
— П-пожалуй, так, — запинается Хокан.
— Чаще всего презервативы валяются внизу, около камня, что на мысе. Должно быть, там удобнее. Есть куда голову положить.
Отец держит презерватив кончиками пальцев.
— Конечно, надо предохраняться, от СПИДа, например. Но — не знаю… Не думаю, что те, кто занимаются сексом в такой дыре, как наш Коппом, могут кого-нибудь чем-нибудь заразить. Если такие и есть где поблизости, то это уж где-нибудь в городе, в Карлстаде. За последние пятнадцать лет в Швеции зарегистрировано 1250 ВИЧ-инфицированных гетеросексуалов. Только 200 из них являются шведами. Остальные 1000 зараженных — приезжие, в первую очередь из Африки. Так было написано в одной заметке, которую я тут вырезал из газеты. Прямо какую-то гордость чувствуешь, да? Здесь, на далеком свободном севере, можно трахаться, не рискуя заболеть СПИДом, и к тому же на участке Хеннинга Лагерквиста, с видом на море!
Хеннинг смеется и отправляется с презервативом к мусорному контейнеру.
— Ну, так о чем ты хотел поговорить? — спрашивает он, вернувшись к Хокану.
— Да нет, — отвечает Хокан. — Ни о чем, собственно. Наверное, дети уже проснулись, пойду посмотрю.
Хокан идет к дому. Больше он не станет искать случая поговорить с отцом.
Хеннинг даже не смотрит ему вслед, он продолжает уборку участка.
— Приятно все-таки иногда перекинуться парой слов с сыном, — бормочет он про себя.
Если Хокан ни о чем глубоко не задумывается, то кажется, что все не так уж плохо. Если оборвать все мысли, прекратить их думать. Иначе он начинает думать обо всем одновременно, и у него сразу же сводит судорогой живот.
Хокан лежит в мальчишеской кроватке в своей бывшей детской и пытается не думать о том, о чем думать надо. Вместо этого он думает: Господи, не позволь ненависти истерзать мою душу.
Хокан никому не рассказал, что он ушел от Анны.
Ни отцу, ни детям, ни Анне.
Он так и не написал письмо, которое хотел написать. Он собирался здесь подумать о многом, но так и не смог.
Письмо, которое он собирался написать, он так и не написал.
Все, о чем он собирался подумать, он так и не подумал.
Не совершил задуманное.
И уход его тоже не случился.
Все сложилось так, как сложилось. И значит, они будут жить, как прежде.
Их брак распался на целых пять дней, но никто об этом не узнал.
На следующий день, утром 31 декабря, как они и условились, Хокан посадил детей в машину и отправился домой в Эллагорд.
30.
Когда Хокан с детьми садились в машину, отец вышел их проводить.
Хеннинг отчего-то часто моргал. Он стоял молча, скрестив руки на груди, и наблюдал, как Хокан упаковывает вещи в багажник и пристегивает детей в детских креслах.
Он подумал, что надо бы что-то сказать, например, чтобы Хокан был осторожен на дороге и что было мило повидаться.
— Ты уж давай, — медленно произнес он, — езжай осторожнее.
— Конечно. Поедем очень осторожно, — ответил Хокан.