Как ни кричал парень, никто нему не ответил. Очень взволнованный возвратился он в пещеру. Завтра утром, чуть рассветет, он пойдет и обязательно найдет неизвестного. Кто он? Володя был уверен, что это кто-то из «Сибиряка».

Сердце парня замирало в страшной тревоге, когда он думал, что это может быть отец…

Почти всю ночь он крутился, переворачивался с боку на бок, прислушивался. Еле дождался рассвета. Только занялась заря, он уже был далеко от пещеры, не забыв нацепить у входа белый платочек, чтобы потом можно было легко найти свое жилье, скрытое между скалами.

На высокой круче Володю застал восход солнца. Горячий малиновый штандарт солнца поднимался над полосой земли, которая растопленным золотом струилась на горизонте. Золотистые потоки заливали море, соединяясь с малиновым, нежнейшего оттенка, цветом. И зеленое полотнище моря медленно отступало дальше и дальше, вплоть до островка, на котором стояла застывшая, очарованная фигура Володи.

Но парня вдруг пронизала мысль, что полоса земли, которая тянется за горизонт, лежит на восходе.

— Неужели… неужели это Сахалин? — прошептал Володя. — А может… это один из японских островов, например Хоккайдо?..

Но не было времени ни размышлять, ни долго любоваться солнечным восходом. Надо было как можно скорее отыскать неизвестного, стон которого слышался ночью.

Голод проснулся с новой силой. Юноша жевал на ходу сочные листья и мелко дрожал от утреннего холодного ветра. Тем не менее в скором времени странствие по скалам так разогрело парня, что у него взмокли волосы.

В одном месте, подойдя к воде, Володя увидел небольшую уютную бухточку. Присмотревшись, он вздрогнул. На мелком дне, между мелкими камнями, он увидел какое-то большое черное чудище с многими подвижными клешнями. Сквозь прозрачную зеленую воду ясно было видно, как чудище шевелился, будто отвратительный живой клубок. Зеленые, рыжие и красные водоросли, слегка пошатываясь, то и дело закрывали клубок от глаз юноши.

Но через мгновение Володя рассмотрел, что чудище не что иное, как большое скопление больших морских крабов, которые натолкнулось на что-то съедобное. Переплетались когтистые клешни, ершилась щетина усов, и колючие панцири, казалось, скрежетали под водой, цепляясь друг за друга.

— Бухта крабов, — произнес Володя.

Жажда мучила его невыносимо. «Неужели на острове не найдется Долины Пресного Источника?» Но такой долины он не находил. Иногда он наталкивался под скалами на траву, покрытую росой. Тогда становился на колени и, припадая к земле, слизывал блестящие холодные капли. Но солнце поднималось все высшее, и роса исчезала, ее нигде нельзя было найти.

Побеждая вялость во всем теле и постоянно облизывая сухие, потрескавшиеся губы, Володя выкарабкивался на кручи, спускался в неглубокие узкие ущелья, шагал по холмам, заросшим низенькими, искалеченными ветром соснами и желтой травой.

Солнце было уже над головой, когда юноша присел отдохнуть под нависшей скалой, прячась от солнечных лучей. Вокруг не было никаких признаков присутствия человека. Володя подумал, что неизвестный, стонавший ночью, мог уже умереть. А может, он сильно страдает под горячим солнцем, не в силах спрятаться в холодок?

Нет, нельзя отдыхать. Надо немедленно искать дальше.

Володя встал. Но сделав нескольких шагов, остановился как вкопанный. Сдавленный крик застыл у него на устах…

Не дальше десяти метров от него, в небольшом овраге сидел человек. Володя видел только его широкую спину и затылок. Человек склонился над чем-то длинным, почерневшим…

Так истекло несколько секунд. Потом, словно ощущая, что на него устремлены чьи-то глаза, неизвестный медленно повернул к Володе худое, измученное лицо.

— Отец! — неистово закричал юноша и бросился к отцу.

Когда унялась первая горячая, безотчетная радость неожиданной встречи, начались бесконечные торопливые вопросы и рассказы. Выслушав сына, Иван Иванович рассказал свои приключения. Они мало отличались от приключений Володи. Дорошуку удалось поймать на волнах и надеть на себя спасательный круг. К нему подплыл Хотта, и они старались не терять друг друга из виду, хоть это было чрезвычайно трудно. Буруны несли их просто на скалы. Тогда оба решили любой ценой достичь земли.

Хотта поймал доску от шлюпки, и, пользуясь ею как щитом, они поплыли вперед. Иван Иванович счастливо избежал встречи с острым камнем, ему лишь очень поранило ногу. Хотту же ударило головой о скалу. Геолог едва успел подхватить его мертвое тело и вытянуть на берег.

Труп Хотты лежал здесь же рядом, вперив в небо стеклянные, застывшие глаза.

Иван Иванович покачнулся. Бледность покрыла его лицо.

— Что с тобой, отец? — встрепенулся Володя.

— Ничего, сынок, — прошептал Дорошук. — Потерял много крови… И потом… Есть хочу и пить… пить…