Пауза.

Вы заметили, Нина Павловна, в последние дни с Машей происходит что-то очень странное…

Н и н а П а в л о в н а. Не заметила.

Т а н я. Ну как же. Маша вдруг заявила, что она влюблена.

Н и н а П а в л о в н а. И прекрасно. Он очаровательный человек. Улетая в Женеву, он был почему-то мрачен. Я решила — волнуется, чужая страна, Международный конгресс. А когда я сказала ему об этом, он усмехнулся и спросил, знаю ли я, что такое безответное чувство?

Т а н я. Мне кажется, что Алексей здесь ни при чем.

Н и н а П а в л о в н а. Как?

Т а н я. По-моему, она увлечена каким-то другим человеком. Она как-то вернулась домой очень возбужденная, полчаса декламировала здесь на кухне стихи о любви и показалась мне не вполне нормальной.

Н и н а П а в л о в н а. Машка ужасная фантазерка! Она может придумать такое…

Т а н я. Потом она как-то непонятно вела себя с Игорем, не отходила от него ни на шаг.

Н и н а П а в л о в н а. У нее доброе сердце, Таня. Она видела, что тебя огорчает отношение Ивана Васильевича к Игорю, и старалась, вероятно, привязать его к себе, к вашей семье.

Т а н я. Вы знаете, у меня на мгновение даже возникла смешная мысль — уж не влюбилась ли она в Игоря?.. Она в таком возрасте…

Н и н а П а в л о в н а. Действительно, это уж очень смешная мысль.

Т а н я. А вдруг?..

Н и н а П а в л о в н а. Не выдумывай. А ты заметила, что…

Т а н я (быстро). Что?

Н и н а П а в л о в н а. Твоя яичница уже совсем остыла.

Т а н я. Мне ничего не хочется.

Н и н а П а в л о в н а. Надо же поесть.

Т а н я. Потом. Папа прилетит из Лондона, и мы тогда все вместе.

Н и н а П а в л о в н а. Каким обычным делом стали для него эти полеты. Как он просто говорит: «Еду в Лондон. Приеду, будем обедать».

Т а н я. Да… Он летит быстро, высоко и не замечает расстояний.

Н и н а П а в л о в н а. А людей он оттуда видит?

Т а н я. Пожалуй, не видит, но наверняка думает о них.

Звонок. Таня торопливо вытирает глаза.

Откройте, Нина Павловна. Это, наверно, папа. Я не хочу, чтобы он увидел меня такой. (Уходит в ванную комнату.)

Нина Павловна открывает дверь. Входят М а ш а и Ф о м е н к о, нагруженный свертками.

М а ш а. Нина Павловна, вы у нас?

Н и н а П а в л о в н а (улыбнулась). Была. (Уходит.)

М а ш а. А кто дома?

Тишина.

Ф о м е н к о (проходя в столовую). А Таня где?

М а ш а (громко). Таня просила вам передать привет. Она улетела с Гусевым на Крайний Север.

Ф о м е н к о. Значит, меня бросила. Ясно. (Разворачивает покупки.) Смотри — спиннинг.

М а ш а. Удочка?

Ф о м е н к о. Ха!.. Удочка. Много ты понимаешь. Это изумительная вещь. Катушка, видишь? Капроновая леска. Такой вот лосось попадется — не уйдет.

М а ш а (широко разводит руки). А такой?

Ф о м е н к о. А такой не попадется.

Из ванной комнаты выходит Таня.

Таня, все в порядке. Был в министерстве, заказал билеты на самолет..

Т а н я. На какой самолет?

Ф о м е н к о. Что значит «на какой самолет»? Конечно, если тебя Гусев уговорит, билет можно вернуть. Но я так подумал: Гусев отбывает на курорт, куда ж ты одна поедешь? Ты ж там никого не знаешь, в его редакции. Короче — вопрос решен.

Пауза.

Что ты молчишь? Не хочешь — не надо. Пожалуйста. Думаешь, я тебя уговаривать буду?.. Но ты пойми — строительство, можно сказать, у всего мира на виду. Народ такой, что только пиши. Одних Героев Социалистического Труда шесть человек. А природа!.. С ума сойдешь. Впрочем, не буду тебя уговаривать. Не хочешь — как хочешь. Прилетишь, окинешь своим журналистским взглядом наше хозяйство и поймешь, куда тебя судьба привела. Масштабы, размах, темпы!.. В общем, ладно, не буду тебя уговаривать. Можешь ехать к Гусеву. Но учти — там своих газетчиков девать некуда.

М а ш а. Впрочем, не буду тебя уговаривать.

Ф о м е н к о. Что?

М а ш а. Это у вас как припев. Мне даже понравилось.

Ф о м е н к о (Тане). Ну что? Возвращать твой билет?

Т а н я (не сразу). Нет. Не возвращайте. Я полечу с вами, Егор Андреевич.

Ф о м е н к о. Ну и правильно. (Берет Таню под руку.) Ты пойми, объем строительства такой… (Уводит Таню на балкон, продолжая ее в чем-то убеждать.)