Кто вытолкнул в первые ряды занервничавших и побледневших женихов, Дорданд не заметил, не до того было.

Вид спускавшихся по лестнице невест неожиданно резанул его по сердцу горькой болью. Как бы он хотел, чтобы Милли была среди них…

И неважно, что Дорд не может представить её в таком же пышно-воздушном одеянии, а вспоминает в мужском костюме, взятом из пиратского сундука, зато точно знает, она была бы самой красивой из невест.

Негромко заиграла созданная магом торжественная музыка, ярче засияли по мере приближения девушек огни в праздничных канделябрах.

И вдруг дохнуло прохладой, морским ветерком. Заструились, поползли по стенам нежно-зелёные плети, на ходу обрастая листиками и наливаясь светящимися бутонами, запорхали в воздухе кружевные, похожие на огромные снежинки, бабочки.

Всего за пару минут, постепенно наполняясь тонким ароматом распускающихся невиданных цветов, зал превратился в сказочное жилище давно исчезнувших волшебных существ.

– Это не я, – в ответ на признательные взгляды гостей мотнул головой Таргель, – я воздушник.

– Это мы, – проявляясь из невидимости, объявила Тренна, – чуть не опоздали.

Вслед за ней проявился Гизелиус, но больше, как ни замирал в невероятной надежде Дорд, так никого и не обнаружилось.

С моря фейерверк казался ещё восхитительнее. Скалы острова сливались с тёмной водой, и освещённые разноцветными снопами взлетающего к небу света бело-розовые стены и башни дворца казались плывущими по небу. А бушующее в небе великолепие, отражаясь на гребнях лёгких волн, создавало иллюзию второго фейерверка, подводного.

Баркас, понемногу набирая ход, тёмной тенью скользил в сторону материка, оставляя за кормой празднующий двойную помолвку остров.

Стоящий у борта Дорданд с виноватой грустью смотрел в ту сторону, отлично понимая, какую боль причинит его бегство родителям.

Но и оставаться тут он больше не мог. Отец с дедом большую часть дня были заняты какими-то тайными делами, мать всё свободное время посвящала малышке, Райт любезничал с невестой. И только Дорд мотался по дворцу и парку как неприкаянный.

Разумеется, никто его не гнал и не игнорировал, наоборот, всегда были рады его появлению. И вот именно это тяготило молодого герцога сильнее всего. Слишком уж все были с ним внимательны и предупредительны. Даже Брант попытался развлекать, но Дорданд, вовсе не желавший считать себя страдальцем, отнёсся к энтузиазму друга с подчёркнутой холодностью. В тот день капитан сразу же отстал, ошибочно посчитав, будто Дорд обижается на то нападение, и не подходил, пока не изобрёл план побега.

Жаль, конечно, что именно Дрезорту всё это пришло в голову, очень уж не хотелось герцогу брать с собой капитана.

Видел, как сияют от счастья глаза Риселлы, замечал, с какой нежностью взирает на неё гвардеец. Да ещё и король Дрезорту подарок к помолвке преподнёс – звание полковника. Теперь Бранту можно о нём забыть, таких вещей короли не прощают даже преданным воинам.

Особенно преданным.

И ведь как удачно всё складывалось, пока на празднование помолвки не прибыл Азарил. Лурденец сразу смекнул, что Брант с Дордом что-то задумали. У них, у северян, вообще интуиция на всякие заговоры хорошо развита, слишком жизнь суровая. Всё время кто-то кого-то спихнуть с тёплого места норовит. А им с братом сейчас особенно бдительными быть приходится, слишком резко свой род из бедного и захудалого в удачливые вывели. Король Редверрик, едва узнал, с кем породнился Даннак, и получил от Багранта предложение выдать за племянника дочку, немедленно призвал ко двору матушку Галирии. Вместе с мужем и сыновьями, разумеется.

Впрочем, зная Азарила, можно было не сомневаться, что он обязательно когда-нибудь добьётся благополучия для своего рода. Слишком уж обострённый у него нюх на разные авантюры. Он и на Битаре, немного понаблюдав за Дордом, сделал свои выводы и, зажав друга в уголок балкона, без проволочек сообщил, как сильно разочаруется в друзьях, если ему немедленно не расскажут, в чём дело. А когда герцог попытался всё свести к шутке, блондин оскорблённо засопел, и пришлось говорить ему правду. И теперь он невозмутимо стоит у руля, словно и изначально готовился сбежать от сестры в самый разгар праздника.

Да и Бранта не удалось оставить на острове, как предлагал северянину герцог.

Хотя уговаривали они полковника вдвоём.

Хорошо ещё, Гизелиус с Тренной к тому моменту уже ушли в обитель, сославшись на важные дела. А то и метр обязательно сунул бы нос в замыслы Дорда, хотя о своих собственных говорил нехотя. Лишь в ответ на вопрос, отчего магистры так долго возятся с шаманами, намекнул на планы магов захватить хоть одного врага живьём.

Про попавших в заложники к освободившимся шаманам заключённых случайно обмолвилась Тренна. Проговорилась Райту, с неуклюжей хитростью попытавшемуся расспросить её про Милли. Почему-то магиня питала к новоиспечённому герцогу необъяснимую слабость. Вот и проворчала, что Милли в обители и с нею всё в порядке, но в подземельях неистовствуют накрепко запертые тёмные маги. Поэтому обычным людям и слабым ученикам в Эр-Маджаре делать нечего, магистры даже своих родичей на побережье отправили. Якобы на каникулы.