Три месяца назад, будучи в командировке прикупил пять литров этой амброзии у одного сибирского шамана. Если и утрирую про шамана, то не очень сильно. Есть у меня подозрение, что эти самые сибирские травки вполне могли быть со шляпками.

С литра у персонажей может харя треснуть, а ноль пять всё-таки маловато. Стеклянная емкость в 0,75 литра будет оптимальной дозой. И бутылка красивая, лаконично гладкая из прозрачного стекла без ненужных изысков.

– Не помешаю?

– И что там есть у тебя?
– немец сходу распознал геометрию предмета завернутого в панаму.
– Водка не есть, лучший напиток по здешней жаре, - когда немец втянется в разговор, чешет по-русски лучше отдельных не титульных наций России. А вот так с ходу, говорок у него далек от совершенства. Впрочем, я по-немецки изъясняюсь еще хуже.

– Нет, Гельмут, у тебя ведь нет самовара? Мой самовар, вместе с балалайкой спрятан в самой глубине фургона. А поскольку русские пьют водку исключительно из самовара, придется нам попробовать несколько другой напиток.

– А где же тогда твой медведь? К водке, самовару и балалайке обязательно положен медведь.

– Так ведь на старушке Земле зима скоро, медведи спят уже. Пришлось вместо медведя собаку взять.

– Я винтер, забыл совсем. Так что будем дегустировать?

– Гельмут, ты и дальше будешь мне глазки строить, или нам таки рюмки принесут?

Немец делает неопределенный жест в сторону террасы. Буквально через минуту на столе появляется четыре аккуратных стопочки. Еще через минуту на соседнем стуле обустраивается фрау Марта.

– Я вижу, советская оккупация Европе не прошла даром, - разливаю бриллиантовую влагу по стаканчикам.

– Не понял?

– Вы тоже, как русские, после первой не закусываете?

– Посмотрим, стоит ли это вообще пить не то, что закусывать.

– За ваш замечательный отель, - содержимое стаканчика волной ледяного огня прокатывается по пищеводу, остается только послевкусие кедрового ореха и таежных травок (со шляпками).

– Гут, зер гут, очень необычный вкус. Что там намешано?

– Ха, намешано. Мы - русские если и мешаем, то исключительно пиво с водкой. А подобную амброзию мы настаиваем.

– Хорошо, что там настояно?

– Не там, а на чём. И не пора ли нам по второй? А то, пока мы болтаем, фрау Марта и господин Рутгер заскучали? Пора, ну не вопрос. За новую Землю!
– опрокидываю второй стопарик.

Вторая прошла еще лучше первой, на столе наконец-то появился закусон. А Марта начала мне выговаривать по-немецки.

На мой взгляд, у Марты странный немецкий. Моих познаний немецкого хватает, чтобы понять, Марте очень интересен рецепт пойла.

– Не играй словами. Марта теперь не оставит тебя в покое и меня как переводчика.

– Я покупал этот напиток у шамана в глухой сибирской тайге. А они свято хранят свои шаманские тайны.

– Интересные бутылки у сибирских шаманов.

– Я канистру покупал, это я уже дома разливал по мелкой таре.

– Канистру?
– немец, реально не понимает, о чем я говорю. Слова понимает, а вот смысл сказанного до него не доходит.

– Давай еще по одной, и как я вижу, ваш ужин несут. Это очищенный пятидесяти градусным морозом самогон, настоянный на скорлупе кедровых орешков и сибирских травах, каких именно не спрашивай, я не знаю. Честно не знаю, - проглатываю крайний стопарь, закидываю его кусочком твердого сыра.

В это время немец активно пересказывает содержание нашего диалога, даже закусить забыл.

– Русский, а как морозом самогон очищают? Марта просто ест меня взглядом.

– Известное дело. Выносят на мороз таз и лом, и по лому переливают самогон в таз. Спирт не замерзает и сливается по лому в таз, а вся сивуха примерзает к лому. В фатерлянде, после того, как выгнали Эйнштейна, что, физику преподавать некому? Морозов сибирских нет? Так это - большой плюс фатерлянду. Я пошел, детей покормлю, пока мальчики Рутгера опять в гладиаторов играть не начали. Вы давайте без фанатизма с выпивкой, лучше будет половину на следующий раз оставить.

Немец пытается мне в спину рассказать про матерых волков. Вот только эти матерые волки не знают известной любому русскому первокласснику истины.

Про то, что, сколько волка не корми, а у слона все равно толще.

Кружка отличного темного пива. Колбаски из мелко порезанного мяса, именно порезанного, а не пропущенного через мясорубку. Спаржа под сладким соусом. Дивно хороший ужин. Не потолстеть бы на такой кормежке.

После того как Марта реквизировала у моих собутыльников остатки пойла, Гюнтер принялся полировать выпитое пивом. А вот Рутгер сперва впал в задумчивость, не иначе диагностировал чакры на предмет открытия. Потом отловил растамана, реквизировал у него щепотку травы и прозрачную круглую терку.