Кинотеатры активно рекламируют свои премьеры — по городу ездит машина с рекламными щитами, и в микрофон выкрикиваются призывы идти в кино. Машина, которая ездила по Удону, сопровождала свой выезд очередным хитом российской эстрады «В голове ни бум-бум, малолетка. Дура-дурой!» Разносившиеся из разных концов города вопли «дура-дурой» наполняли гордостью за отечество — великая русская культура покоряет отдаленные уголки планеты.

Как-то мы с Сутином пришли на рынок. Там торговал его брат, попросивший подменить его на время. Мы встали за прилавок и принялись продавать жареные пирожки. Торговать оказалось интересно. Сутин нахваливал товар на тайском, а я на английском и русском, разбавляя это свежевыученными тайскими словами. Видя стоящего за прилавком белого иностранца, публика веселилась, и пирожки расходились бойко. А Сутин заодно пытался продать и меня проходящим мимо симпатичным девушкам, подмигивая им и подавая таинственные знаки.

Питались мы в местных общепитах — морепродуктами и жареным рисом. В заведении напротив дома Сутина по телевизору все время показывали футбол, а стены были украшены футболками известных европейских команд. Тайцы любят футбол, хотя сами играют в него слабо. Зато прекрасно разбираются в том, какие команды есть, к примеру, в Англии. Когда проходят крупные чемпионаты, официанты в дорогих ресторанах обряжаются в футбольную форму, да и обычные люди запросто могут разгуливать по улицам в футболках и трусах любимых команд.

В Удоне было хорошо, но настала пора двигаться дальше, ведь я еще не видел чудесного побережья, не был на экзотических островах, не слышал шума Бангкока. К тому же мне нужно было продолжать свой путь через Юго-восточную Азию к далеким берегам Австралии. Я тепло простился с Рин, Сутином и другими ребятами. Они знали — «белые мистеры» всегда уезжают, хотя иногда возвращаются.

Спустя какое-то время я снова вернулся в Таиланд. Приехал в Удон и попытался найти Рин. Но мне сказали, что она продала свой дом и уехала в Австралию, искать меня. Больше я ее не встречал.

Над Меконгом висел густой утренний туман. Я нехотя покинул теплое и сонное пространство палатки, выбрался на свежий воздух и огляделся. Прямо передо мной на качающейся ветке сидела пестрая длиннохвостая птица и с интересом разглядывала меня. Она недоверчиво повертела головой, как бы прогоняя странное наваждение, затем вспорхнула и пропала в тумане. Я сложил рюкзак и вышел на дорогу, чтобы продолжить свой путь. Начинался очередной день моего путешествия автостопом по Камбодже.

Кампучия (прежнее название страны) и Камбоджа — одно и то же слово, просто нынешнее название произносится на английский манер, а местные жители вообще предпочитают говорить «Камбодия» или «Кампотия». Долгое время эта страна была не слишком популярна у иностранцев: плохие дороги, низкий уровень сервиса, нестабильная обстановка. Но сейчас, кажется, обстановка сменилась к лучшему.

Главная достопримечательность Камбоджи — индуистский храмовый комплекс Ангкор Ват, крупнейший в мире. Древний город в джунглях, разбросанный по площади в 200 квадратных километров. Главный храм комплекса изображен даже на государственном флаге страны.

За день обойти пешком все постройки Ангкора невозможно, поэтому местные жители возят туристов на мотоциклах. Для камбоджийцев проход к храму бесплатный, а иностранцам приходится платить за билет. Есть и бесплатный «секретный путь», о котором расскажут местные жители, если завоевать их доверие.

Ближайший к храмовому комплексу городок — Сиемриеп. Оживленный, застроенный отелями, ресторанами и сувенирными лавочками. Пока я шел по городу, мне без конца сигналили мототаксисты: «Эй! Куда идешь? Куда?!» Их профессионально возмущал вид идущего пешком туриста, да еще и с рюкзаком.

Я решил не задерживаться здесь, а сразу идти в сторону Ангкора. Очень быстро современные здания сменились деревенскими домиками. Жизнь тут была спокойнее. Детишки резвились, играя в «шлепанцы». Суть игры в том, что на камень устанавливается один шлепанец, а другим надо его сбить с небольшого расстояния.

Перед собой я увидел буддистский храм, живописно расположившийся посреди высоченных пальм. На поле перед храмом монахи играли в футбол. Мое появление внесло в игру некоторую заминку, в результате которой зазевавшийся вратарь одной из команд пропустил гол. Ко мне подошел молодой бритоголовый монах и поинтересовался целью моего визита. Я ответил, что хотел бы остановиться в этом храме на пару дней. Моя просьба была воспринята спокойно, и Бона, так звали монаха, пригласил следовать за ним. Мы прошли к дому, приземистому одноэтажному зданию с широкими дверями и окнами без стекол. Там и жили монахи.

В единственной комнате стояли двухъярусные кровати, на стенах висели буддистские изображения, а под потолком мерно крутились огромные вентиляторы.

— Будешь спать здесь, — сказал Бона, освобождая свою кровать от лежавших на ней вещей.

— А как же ты? — спросил я.

— Нет проблем! — и Бона продемонстрировал плетеный гамак, привязал его к крюкам на стене и показал, как именно он будет спать.

Затем Бона пригласил меня на экскурсию по монастырю. Познакомил со старейшинами, показал монастырское кладбище и глубокий колодец. Раньше в монастыре было два колодца с питьевой водой, но во времена «красных кхмеров» их засыпали телами убитых монахов.