— Я… понимаете, обратный путь как потерявшим кормильца нам оплачивает империя.

Та же тихая застенчивость.

— Я могу предложить вам кое-что другое. — Венье судорожно сглотнул. Майлз готов был поклясться, что слышал тихий клекот в тощей глотке комаррца. — Выходите за меня замуж. Это даст вам законное право остаться здесь. И тогда никто не сможет вынудить вас вернуться. Я смогу обеспечить вас, пока вы не встанете на ноги и не наверстаете упущенное в ботанике, химии или в чем другом. Вы ведь так многое можете. Передать вам не могу, как мне больно было видеть, как такой огромный человеческий потенциал пропадает втуне, тратится на этого барраярского клоуна. Я понимаю, что это сначала будет брак по договоренности, но поскольку вы — фор, то для вас это не ново. А со временем он сможет перерасти в нечто большее, я уверен. Я понимаю, что еще слишком рано, но вы скоро уедете, и тогда будет слишком поздно!

Венье замолчал, чтобы перевести дыхание. Майлз наклонился вперед, открыв рот в молчаливом вопле. «Это мои слова! Мои слова! Это все — мои слова, черт бы тебя побрал!» Он ждал соперников-форов в борьбе за руку Катрионы, которые наверняка слетятся как мошка на мед, едва молодая вдова ступит на землю Барраяра. Но Бог ты мой, она же еще даже не улетела с Комарры! Он сроду не думал о Венье или каком-нибудь другом комаррце как о возможных соперниках! Хотя какой это соперник? Венье в роли соперника — смех да и только! Майлз более могуществен, более богат, более значим, и все это он готов сложить к ее ногам, когда придет время. А Венье даже не выше Катрионы, на добрых сантиметра четыре ниже…

Единственное, чего не мог предложить Майлз, — это избавиться от Барраяра. И в этом у Венье преимущество, которое Майлзу не преодолеть никогда.

Последовало длительное пугающее молчание, во время которого Майлз мысленно вопил:

Скажи нет! Скажи нет! Скажи НЕТ!

— Очень любезно с вашей стороны, нарушила наконец молчание Катриона.

Кой черт это должно означать?! И гадает ли об этом же Венье?

— Любезность тут совершенно ни при чем. Я… — Венье снова кашлянул. — Я вами восхищаюсь.

— О Господи!

— Я подал документы на вакансию главы департамента Проекта Терраформирования, — быстро добавил Венье. — И думаю, что у меня есть неплохой шанс. Из-за переполоха в департаменте штаб-квартира наверняка захочет определенной преемственности. А если под общую гребенку пойдут и невиновные, и виноватые, я сделаю все возможное, постараюсь очистить мою профессиональную репутацию. Я могу сделать сектор «Серифоза» образцом, я знаю, что могу. Если вы останетесь, я смогу дать вам акции. Мы сможем делать это вместе, сможем превратить это место в сад. Останьтесь и помогите построить целый мир!

Снова длительное и пугающее молчание.

— Полагаю, вы переедете в эту квартиру, если займете пост Тьена, — наконец сказала Катриона.

— Само собой, — неуверенно ответил Венье. Верно, это вовсе не положительный момент, хотя не факт, что Венье это понял. «Я с трудом выношу это место», — сказала она тогда…

— Ваше предложение очень любезное и щедрое, Венье. Но вы несколько неверно трактуете мое положение. Никто не вынуждает меня возвращаться домой. Комарра… Боюсь, купола вызывают у меня клаустрофобию. И каждый раз, надевая респиратор, я буду вспоминать о некрасивой смерти Тьена.

— А! Это я понимаю. Но возможно, со временем?..

— Ах да! Время. По обычаю форов вдова должна блюсти траур в течение года. — Майлз не мог видеть, какое при этом у нее выражение лица. Она улыбается? Морщится?

— И вы следуете этим древним обычаям? Вы должны? Но почему? Никогда этого не понимал. Я полагал, что в Период Изоляции все женщины должны были быть все время замужем.

— Лично я полагаю, что это было весьма практично. Если женщина вдруг беременна, то всю беременность пробудет в семье мужа, чтобы в случае рождения мальчика они были уверены: сын останется в семье отца. Впрочем, что считаю я по поводу положенного срока траура, значения не имеет. До тех пор, пока я придерживаюсь традиций, это защитит меня от… от нежеланных ухаживаний. Мне просто необходимо побыть в тишине и спокойствии, чтобы собраться с мыслями…

Повисла недолгая пауза. Затем Венье несколько более напряженно спросил:

— Защитит? Я не думал, что мое предложение будет воспринято как нападение, Кэт.

— Разумеется, я так не думаю, — слабо возразила она.

Вранье. Вранье. Еще как думает! Катриона из своего печального опыта воспринимает брак как долговременную осаду ее души. После десяти лет совместной жизни с Тьеном она относится к браку примерно так же, как Майлз — к иглогранатам. И это очень плохо для Венье. Но и для Майлза тоже. Плохо. Хорошо. Плохо. Хорошо. Плохо…

— Кэт, я… я не буду вам надоедать. Но хотя бы подумайте об этом, взвесьте все варианты, прежде чем сделаете что-то непоправимое. Я буду ждать.

Опять пугающая тишина. Затем:

— Я не хочу причинять боль вам, человеку, не сделавшему мне ничего плохого, но нельзя оставлять людей жить с несбыточной надеждой. — Потом послышался долгий вдох, будто она собиралась с силами, и… — Нет.

Да!!

— Но благодарю вас за заботу, — еле слышно добавила она.

Повисла пауза, затем Венье сказал: