— Фьють! — негромко свистнул Пак.

— Чего? — скосила я грозный взгляд на плечо. — Хочешь выдать очередную гадость?

— Ты это… — Нюхач говорил быстро, затравленно поглядывая по сторонам. — Прежде всего выбей из Господина Зимы обязательство, что, если ему не подойдешь, он тебя обратно в твой мир доставит.

— Обойдусь без ценных советов, — фыркнула я.

— Дура! — Пак больно дернул меня за волосы. — Обещание получи, причем четко сформулированное. Что доставит тебя и имущество в целости и сохранности. Живых, здоровых, психически нормальных…

— Слушай, имущество, тебе-то в этом какой интерес?

— Для Господина и ты, и я меньше чем ничто, так — прах под ногами. А слово он сдержит, никуда не денется. — Пикси задохнулся и примолк, пережидая, пока встревоженный моей нерасторопностью охотник снова отвернется. — На таких клятвах власть альвов и держится.

— Мне повторить вопрос? С каких пор тебя мое благополучие заботит?

— Ты договор с моей матушкой хотя бы читала?

— У меня времени не было, — возмутилась я.

— И это моя владелица! — заломил руки зеленый. — По договору, даже если ты где-нибудь в сугробе окочуришься, я при твоем теле оставаться обязан — все двести восемьдесят девять тысяч часов, и это я еще високосные года не учитывал!

Хлестко ответить у меня не получилось. Ларс ускорил шаг, и мне элементарно не хватило дыхания. Пак опять возился в своей котомке, чавкая так увлеченно, что мне стало завидно. Через несколько минут почти что бега, когда я, остановившись перед очередной ледяной дверью, пыталась отдышаться, маленький кровосос опять заговорил:

— А если совсем честно, Дашка, скорее всего, если что-то случится, мне придется умереть вместе с тобой.

Из ледяного коридора мы попали в другой, обычный. Два ряда простых деревянных дверей, светильники под потолком, который я бы назвала «лампами дневного света», если бы они не шевелились от малейшего колебания воздуха, как накачанные гелием воздушные шарики, ворсистый ковер, в котором мои ноги утонули чуть не по щиколотку. Провинциальная гостиница средней руки, честное слово! Вариация на тему «Райских кущей», где я всего пару дней назад бегала с монтировкой наперевес за несостоявшимся Жанкиным любовником. Или это подсознание пытается защитить мою психику, замещая настоящую действительность привычной картинкой?

В ярком свете, в котором исчезал другой конец коридора, появилась фигура. Я внутренне собралась, ожидая приближения Господина Зимы. Невысокий круглолицый дядечка мне сразу понравился. Наверное, своей обычностью: лет за пятьдесят, пушок вокруг розовой лысинки, крючковатый породистый нос, доброжелательный взгляд отливающих золотом глаз. Одет предводитель был скромно, но элегантно — в серый двубортный костюм с темной искрой и высокие сапоги из мягкой серой кожи. Веревочки, свисающие из нагрудного кармана сюртука, видимо, были данью местной моде. И этого милашку я должна опасаться?

Я присела в реверансе. Ну как присела… Короче, просто согнула колени, руками изображая классическое «во-о-от такую рыбину мы с кумом на прошлой неделе выловили!». Взгляд дядечки еще больше потеплел. Я, поднатужившись, увеличила размер «улова» сантиметров на пятнадцать.

Ларс застыл, недоуменно наблюдая мой приступ политеса, потом, видимо осененный догадкой, рассмеялся:

— Урух тоже рад тебя видеть, Даша. Он проводит тебя в комнату.

— Зачем? — буркнула я, залившись румянцем. Меня вдруг стали невероятно раздражать мышиные хвостики, которыми перекинувшийся крылатый украсил свой костюм.

— Господин Зимы снизойдет к нам и даст аудиенцию только ночью. Придется подождать.

Пак пискляво ржал мне в ухо, когда я следовала за улыбающимся рухом в отведенные мне покои. Ларс, бросивший мне равнодушное — пока! — исчез за одной из типовых дверей.

Покои тоже не впечатлили. Спальня — длинная и узкая, с большим стрельчатым окном, задрапированным полупрозрачной голубой кисеей. Две кровати у боковых стен, чуть дальше платяные шкафы с зеркальными дверцами, крошечные столики на гнутых ножках, у каждого — мягкий, обтянутый плюшем табурет. Сходство с гостиничной обстановкой стало абсолютным. Урух что-то невнятно пробормотал и удалился, аккуратно прикрыв дверь. Я повела плечом, сгоняя Пака, и присела на левую кровать.

— Значит, так, дорогой мой мелкий пакостник, — начала я, вытряхивая на плотное атласное покрывало смятый ворох бумаг. — Сейчас мы быстренько пробежимся по некоторым пунктам твоего райдера. Думаю, где-то на пятом мы найдем, что из твоих требований я уже не исполнила, и разойдемся, как в море корабли.

Пак, который с интересом изучал пузырьки и баночки на туалетных столиках, чихнул, исследуя пудреницу, и, тряхнув головой, удивленно спросил:

— Ты хочешь меня отпустить?

— На все четыре стороны, — кивнула я, сосредоточенно вчитываясь в первую строчку. — И как можно быстрее. Вот, например, пункт о трехразовом кормлении, к тому же не в день, а в час. Подходит? Всего доброго, не поминай лихом.