МАРФА(качая головой). Годков-то сколько тебе, Лизавета?

ЛИЗАВЕТА(сделав тонкие губы, не очень уверенно). И, милая, летят, как лебеди. Тридцать девятый с Покрова побежал!

САРПИОН. Она такая. Об нее до ста лет хоть прикуривай.

МАРФА(смеясь). Ну, значит, и я с тобой, Лизанька, помолодела. Какой же ты, Ваня, сам-то из себя?

ИВАН. А я есть молодой, красивый, в аккурат восьмого года рожденья. Кровельщики!.. (Застенчиво.) Рябой я малость.

САРПИОН. Хороша малость: глазам на него больно глядеть.

ИВАН(ревниво, выставив ладонь). Ничего, дядя Сарпион, это на деле не отражается.

КАТЕРИНА. Кажется, вы Лизавету Касьяновну-то у дядя отбили?

ИВАН. Маненько было. Соревнование!

Длинный звонок. Молчание. Переглянулись.

ЗИНОЧКА(уходя). Поташов, его звонок…

ЛИЗАВЕТА ахнула. МАРФА становится прямей и строже, черное платье уже к лицу ей.

ВАЛЬКА(показалась, прокричала шопотком и исчезла). Поташов приехал. Зойка выйди на минуточку!

Суета за дверью. Где-то что-то уронили.

ЛИЗАВЕТА(вполголоса). Сарпион, будь человек. Выди с Ваней на лесенку покурить.

Шумно, потому что слишком стараются не шуметь, ИВАН и САРПИОН уходят.

СТЕПАН(быстро войдя). Поташов приехал. (Катерине тоном внушения.) Встреть. Ты ничего о нем не слыхала. (Марфе.) Ну, принимай, Касьяновна, милого гостя своего.

КАТЕРИНА вышла.

Может, и нам уйти, Касьяновна?

МАРФА(беззлобно). Ты уйдешь да воротишься. Уж оставайся сразу, Степушка!

ГОЛОС ПОТАШОВА. Можно?..

МАРФА подняла голову. Чуть раскинув руки, стремительно входит ПОТАШОВ, — седой, с энергическим лбом, в черной гимнастерке. Мгновение, не замечая остальных, он смотрит на Марфу. Он переводит глаза в направлении ее взгляда и удивлен, что там никого нет.

МАРФА. Это я, я… Вся тут!

Не сводя с нее глаз, он приближается к ней. СТЕПАН держит за руку отбивающуюся Лизавету: ей хочется подойти поближе.

МАРФА. Здравствуй, Андрей Данилыч!

ПОТАШОВ берет ее за руку, смотрит в лицо, прищурясь.

Узнаю… Теплую твою руку признаю, Данилыч.

ПОТАШОВ. Марфинька… Что с твоими глазами, Марфинька?… Болят?

МАРФА. Уж отболели, уж давно. Ведь я тебя, Данилыч, не вижу.

ПОТАШОВ. А я-то думал, раз замолкла, значит…

МАРФА.…нет, я тебя не забыла, Данилыч.

ПОТАШОВ. Это после того… Марфинька?

МАРФА. Ведь он как ударил, мне в затылок охвостьем-то плетки пришлось. Потом темнота-то и потекла, оттуда. И меркнуть стало. Вот мы и бегали с Зиночкой-то от тебя… (Торопясь прервать воспоминанье.) Ну, дай поглядеть, какой ты стал. (Ее рука вкрадчиво поднимается по гимнастерке к его лицу, лишь на мгновенье задержавшись на ордене. Поташов опустил глаза.) И у тебя рубец-то так и не зажил. Оба мы с тобой битые, рубленые… А своего добились, Данилыч!

СТЕПАН подставляет им стулья, марфину руку предупредительно кладет на спинку стула. ПОТАШОВ садится, все еще не замечая Сыроварова.

Ну, кто же жена-то твоя теперь? Молоденькая, небось?

ПОТАШОВ. Да ведь неженатый я, Марфинька. Не получается у меня…

МАРФА. Ай не идут?

ПОТАШОВ. Уж убеждал. Чего лучше: муж стар да занят… Видно с лица нехорош! А ты-то как здесь?