Какое-то время Стоян парил невысоко – мог даже различить копошащегося в хижине старца, – но вскоре его подхватил леденящий душу и тело вихрь и бросил в немыслимо глубокую бездну. Стоян летел и в безумном ужасе кричал, стараясь размахивать руками, как птица крыльями. Когда же падение чуть замедлилось, он неожиданно осознал, что и впрямь уже летит, поскольку его руки и в самом деле превратились в крылья.

Внизу простиралась ровная как стол серая и безжизненная равнина. Вскоре впереди показалась каменная гряда с небольшой, окруженной высокими скалами площадкой, на которой горел костер. У костра, задумчиво глядя на огонь, сидел какой-то мужчина.

Словно огромная диковинная птица, Стоян мягко и плавно приземлился на краю площадки и вперил взгляд в человека. Уму непостижимо! Перед ним сидел тот самый мужик, которого он спас от медведя! Просто с тех пор тот, казалось, добавил в росте и раздался в плечах. Сейчас на камне сидел убеленный сединами могучий воин, а судя по его богатым одеждам и золотой цепи на груди, возможно, даже князь. Кольчуга на нем была подпоясана боевым поясом с приклепанными к ней металлическими пластинами, украшенными золотой насечкой. С богатырских плеч свисало до земли корзно [68] алого цвета, у ног лежали копье и шлем с небольшими крылышками по бокам. Такой шлем Стоян видел лишь однажды – во время новгородского веча на голове князя Романа Глебовича. Сказывали, что шлем тот добыл у викингов, пытавшихся ограбить Новгород, родной дед князя.

– Вижу, признал… – Воин дружелюбно улыбнулся и пошевелил прутиком уголья в костре; те вдруг засияли, как тысячи малых солнц.

На площадке стало светло почти как днем, и Стоян разглядел лежавших позади воина двух огромных волков с седой, почти белой шерстью. Подобно хорошо выдрессированным псам, они зорко следили за каждым движением слетевшего с небес гостя. Стоян знал о таких зверюгах не понаслышке: то были полярные волки. Ростом с теленка, они могли загрызть даже медведя. Если стая северных волков забредала в селение, то наносила домашней живности урон даже больший, нежели отряд монголо-татар во главе с баскаком [69] . Правда, такие визиты полярные волки совершали крайне редко, только в голодные годы.

– Узнал… – ответил Стоян и оглянулся.

За его спиной зияла бездонная пропасть. Он невольно рванулся вперед, подальше от этой бездны, чем снова вызвал улыбку на суровом бородатом лице воина.

– Присаживайся, – сказал тот, указав Стояну на камень по другую сторону костра.

Пламя было невысоким и более светило, чем грело, поэтому Стоян смог разглядеть лицо старого знакомого гораздо подробнее, нежели в первую встречу. Ему даже показалось, что один глаз у воина стеклянный; впрочем, это могло быть всего лишь следствием игры света и тени.

– Ты, наверное, уже понял, что попал сюда неслучайно? – спросил воин.

– Дык ну да… оно, конешно…

– Не боишься?

– Есть маленько… – признался Стоян.

– Храбр, силен, правдив… Что ж, кажется, и впрямь достоин своего предназначения. – Воин достал откуда-то (Стояну почудилось, что прямо из воздуха) кувшин с высоким горлышком и два красивых серебряных кубка и наполнил их вязкой густой жидкостью. – Выпьем, – сказал он, передавая один из кубков парню. – Помянем тех, кого нет с нами, кто пирует сейчас в Вальхалле [70] .

Молча приняв кубок и осушив его, Стоян плеснул несколько последних капель в огонь. Воин одобрительно кивнул и проделал то же самое. Стоян, правда, понятия не имел, что такое Вальхалла, но догадался, что собеседник предложил помянуть павших. А это святое дело.

Ароматный напиток оказал на парня ошеломляющее воздействие: по жилам словно побежали разозленные муравьи из разрушенного муравейника, все тело вмиг разогрелось, забурлившая внутри энергия готова была взорвать грудную клетку… Стоян почувствовал, как мышцы налились вдруг небывалой силой, а мысли осветлились до неведомой прежде прозрачности.

– Хорошо, хорошо… – одобрительно проговорил воин, с интересом наблюдавший за ним. – Значит, я не ошибся… Знай, парень: в тебе течет кровь древнего народа. Пусть совсем немного, возможно, всего несколько капель, но тем не менее это именно она спасла тебе сейчас жизнь. Простой смертный, выпив хаому, мгновенно скончался бы в мучениях.

– Ты… напоил меня ядом?!

– Этот напиток – сама жизнь, но ты поймешь это чуть позже. А сейчас задай лучше вопрос, который давно вертится у тебя на языке, ибо мы скоро расстанемся.

– Что означает подаренный тобой оберег? Мне кажется, в нем скрыта какая-то странная сила…

– Значит, все-таки понял. – Воин удовлетворенно улыбнулся. – Я подарил тебе, своему спасителю, частичку божественной мощи. Она пока мертва, но руны [71] сказали мне недавно: «Придет Тот, Которого Ждали». Огонь высшей мудрости воссияет над твоей страной, парень, и в конечном итоге именно она будет править миром. Так решили боги. Оберег приведет тебя туда, куда нужно. Но поспеши: священный огонь может попасть в чужие руки и тогда заполучить его будет очень трудно.