…Ольга и Андрей, преодолев несколько шлюзов дверей, вышли из конспиративной квартиры и направились к маршрутке. Набитой сейчас не совсем чтоб под завязку, но непривычно плотно. А всё потому, что на операцию по обеспечению безопасности судьи Зимина командование «гоблинов» бросило практически все штатные единицы. Опять-таки вопреки требованиям другой, но обратно инструкции.

Они уже подходили к оперативному транспорту, когда из-под арки вынырнула знакомая фигурка и, стремясь успеть до погрузки, резко ускорилась:

– Андрей Иванович!

Мешечко притормозил, немало удивленный неожиданным появлением молодой мамаши:

– О, Анюта! Какими судьбами?

– Я к вам! По очень, очень важному делу! – тяжело дыша, натужно улыбнулась подбежавшая Анечка. – Ой, а вы что, уезжаете?

– Да нарисовалась тут, на нашу голову, неприятная работенка. А что за дело? Что-то срочное?

– Вы про пожар слышали?

– Какой пожар?

– В ночь с пятницы на субботу. В церкви. В той самой, где мы Санечку крестили.

– Ах да, что-то такое припоминаю. И чего?

Анечка перевела дух, собираясь с мыслями, и затараторила со скорострельностью пулемета:

– Есть все основания считать, что это был преднамеренный поджог. Понимаете?.. А незадолго до того сатанисты подбрасывали к алтарю записки с угрозами. Копии двух таких записок у меня есть. Понимаете?

– Нет, не понимаю. Ты это к чему ведешь?

– А к тому, что мы должны заняться этим делом!

– На каком основании? – нетерпеливо спросил Мешок.

– Как это на каком? – Глаза у девушки округлились – А что, если на поджоге они не остановятся? Настоятель, отец Михаил, он… он очень хороший человек. А вдруг теперь они захотят его убить?

– Анюта, ну и фантазии у тебя! Ты бы поменьше телевизор смотрела, что ли. Всяких там «Оменов» и «Экзорцистов». Ты ведь кормящая мать, в конце концов.

– Андрей Иванович! Ну зачем вы так? – Сбитая менторским тоном начальника, казалось, девушка вот-вот разрыдается от досады и непонимания. – Хорошо, допустим, про убийство это всего лишь фантазии. Но поджог-то был! Поджог-то реален!

– Аня, милая! Я всё понимаю. – Мешок из последних сил старался быть деликатным. – Ты у нас девочка добрая, впечатлительная… Вот только нет у нас ни возможности, ни сил, ни средств вести дознание по делу о поджоге. Этим должны заниматься специально обученные люди. Ну зачем мы будем самодеятельность разводить в делах, в которых ничего не смыслим? Логично?

– Логично, – кивнула Анечка. Но тут же уперто продолжила гнуть свою линию: – Логично, но неправильно. Нечестно!

– Что нечестно?

– Мы ведь занимаемся защитой, так?

– Допустим.

– Тогда почему мы порой защищаем разных упырей, а когда защита понадобилась действительно хорошему человеку, сразу в кусты?!

– Да потому что мы с тобой не Чип и Дейл! – на раздраженно-повышенных ответил Мешок, начиная терять терпение. – Разницу чуешь?! Или объяснить?!

– Не надо. Объяснять.

Последнюю фразу Анечка произнесла столь потерянным голосом, что Андрей сразу смягчился:

– Всё, Анюта. Извини, но нам с ребятами сейчас действительно некогда. Давай в другой раз, ладно? В другой раз и – по существу. А о волхвах, самаритянах и христианских мучениках можешь в любое время заехать и подискутировать с Крутовым. Он у нас человек образованный, высокими материями увлекается.

– Спасибо за совет, – метнула сердитый взгляд Анечка. – Можно я хотя бы попрошу Наташу посмотреть по базам ГУВД: что там вообще имеется по теме сатанистов?

– Можно! – Мешечко рванул в сторону дверцу маршрутки. – Если больше нечем заняться, то можно. Но – не сегодня! Потому что Северовой нет в конторе, и вообще, она сейчас очень занята… Ольга, грузитесь. Едем.

– Андрей Иванович, буквально одну минуточку! – попросила Прилепина, невольно ставшая свидетелем непростого разговора. Не дожидаясь руководящего дозволения, она взяла девушку за руку, отвела в сторонку и доверительно зашептала: – Давно, когда я еще работала в школе, у меня был ученик. Валера Бусыгин. Он тогда увлекался всякими оккультными вещами и, насколько мне известно, был вхож в компанию сатанистов. Хочется верить, что с тех пор Валера повзрослел и поумнел, но, возможно, у него остались какие-то контакты, связи… Вечером приеду домой и постараюсь найти Валеркин телефон. Может, что-то и подскажет.

– Спасибо, Ольга Николаевна.

– Просто Ольга. Мы ведь в прошлый вторник, помнится, брудершафт пили? – улыбнулась Прилепина. – Вот только говорить за спасибо пока еще рановато.

В следующую секунду Афанасьев, по настоянию Мешка, нажал кнопку клаксона. Ольга торопливо чмокнула девушку в щечку, заговорщицки подмигнула и кинулась к оперативной машине…

…Пепелац сорвался с места еще раньше, чем Прилепина успела захлопнуть дверь. «Гоблины» унеслись исполнять свою «неприятную работенку», а Анечка, понурив голову, несолоно хлебавши поплелась назад, к метро. Будучи по натуре своей максималисткой, она частенько впадала в крайности. А потому сейчас в душе ее от былого зашкаливающего обожания и восхищения Андреем Ивановичем – и как руководителем, и как мужчиной – не осталось и следа. Им на смену мгновенно явилось полнейшее разочарование. Впрочем, ничего удивительного здесь нет. Как говорил заокеанский мультгерой, преданный анафеме российскими парламентариями Гомер Симпсон: «Чтобы тебя любили – приходится быть со всеми хорошим каждый день. Чтобы ненавидели – напрягаться не приходится вообще…»