– Простите меня, господин Керин. Но я был совершенно уверен, что это вы – тот самый оборотень. Ведь оборотень не только не помнит, что он делает, он ещё и не виноват, и это горше всего… Так вы прощаете меня?

Лес пожал протянутую руку. Отец Керт погасил свечи, вывел их наружу и аккуратно прикрыл за собой дверь церкви. Его стриженый затылок блестел от пота, несмотря на осенний холод, и Лес наконец осознал, что Кей ненамного старше его самого. Лет на десять, не больше.

Они пошли по дороге от церкви, погруженные каждый в свои мысли. Все трое нелепо ухмылялись, чувствуя себя легко – и глупо. Впервые за долгое время можно было делать что угодно. И пришлось остановиться в усыпанном пожухлой листвой сквере и выпить на редкость скверного пива – чтоб не выглядеть дураками, возвращаясь в привычное общество.

… – Так вы считаете, что это тоже от бога – говорил Лес, глотая коричневую муть. – От которого – уже неважно… А я-то думал – от человека… От единорога… И меняется все, что от меня зависит. А я и вправду не сойду с ума?

– Это вряд ли. Всё на свете от святых или от Бога. И на мой взгляд, он всё-таки один. Хотя вы же у нас теперь другой веры? А иначе как это ваше превращение происходит, добрый вы человек?

– Я не хотел бы вдаваться в дальнейшие подробности. Но это гораздо труднее объяснить, чем то, почему вы, господин священнослужитель, не уговорили Герду выйти за вас замуж.

– Не стоило, – Керт наконец улыбнулся в полную силу и даже несмело толкнул Леса под ребро.

Тот тоже хмыкнул:

– А говорят, вы за ней с молодых лет хвостом ходили? Грешно лгать, святой отец!

– Но-но! Не твое дело, – неизвестно почему вступился Скати. Что ты во все полез, как Любимчик. – А честно, святой отец… Почему вы таки женились, но не на ней?

– Опасное это дело для ведьмы… – погрустнел Керт. – Это ж ведьма, а характер у них вредный. Вот церковь и не разрешает. Потому как захочет – и сбежит, а тогда для чего городу такой священник, от которого сбежала жена? Им же церковный закон не писан, ведьмам… Вот я подумал, подумал и женился на Марте. И нам хорошо… И ей. Хорошо.

– А что она ещё может, кроме как лечить? – подумал вслух Скати.

Лес немного подумал и сказал:

– Утешить сложнее…

Матери девочки Керта на улице повстречался единорог.

Он подошел к ней и теплым носом уткнулся ей в плечо.

Они простояли так долго. Очень долго.

Пока горе не кончилось.

Уже давно рассвело, а Лес собирался ложиться, когда раздался стук в дверь.

– Господин Керин! Вы дома?

Лес выглянул в окно. Во дворе стоял местный районный следователь – тот, что искал оборотня. Его окружала дюжина парней – он помнил их с прошлогоднего выпуска, – а рядом стояли два почти одинаковых человечка – только один с дипломатом, а другой с врачебным чемоданчиком и белым воротничком.

– Господин Керин!

– Что случилось?

– Выходите!

– Да в чем дело?

– Вас приехали допросить по делу о фальшивом оборотне! Бросьте наконец свое затворничество, вы же оправданы!

– И что? Вы думаете, мне теперь хочется выйти на улицу и поговорить? – Когда они увидят хотя бы цвет его глаз… Может, очки надеть? Так и волосы отсвечивают уже…

– Нам необходимы ваши показания! – кричал тот, с чемоданчиком. – Поймите, вы же самый ценный свидетель!

Лес хотел было ответить, но просыпающийся единорог отнимал у него последние силы. Он захлопнул окошко, привалился к стене и соскользнул в серебряное марево, из которого был только один выход.

В полусне, полубреду он слышал, как барабанят в дверь, но потом увидел свой дом снаружи, единорог ударил копытом по утоптанной твердой дороге – и удары прекратились. Дальше был слышен топот множества убегающих ног и издалека – громовые проклятия полицейского чина, не осмелившегося тронуть неизвестного науке зверя.

Чудо, что больше не приходил тот, в черном свитере – этот бы вообще ничему не поверил… – подумал Лес и снова провалился в серебряную тьму. Отдыхать.