Командование итальянцев не ожидало таких решительных и смелых действий. Оно считало, что начатое им наступление, несмотря на неудачи, будет иметь успех. Кроме того, итальянцы возлагали надежды на внезапность действия танков-огнеметов. Командование противника поспешно принимало решительные меры по дальнейшему вводу в бой свежих частей дивизии «Литторио» и активизации действий 3-й волонтерской дивизии. Основные усилия враг сосредоточил вдоль двух дорог. Сначала движение войск началось из района Каса-дель-Кобо и Трихуэке. Против 2-й бригады и двух батальонов имени Пасионарии и Тельмана 11-й интернациональной бригады итальянцы бросили 3-ю волонтерскую дивизию «Черные перья» и передовые части дивизии «Литторио» в направлении на Ториха — Гвадалахара. Немного позже развернулось наступление из района Бриуэги против 12-й интернациональной бригады. Здесь сражались части 1-й волонтерской дивизии «Божья воля» и 2-й волонтерской дивизии «Черное пламя».

На высоте, у подножья которой я оставил комбрига Пандо с оперативной группой, был подготовлен наконец наблюдательный пункт, организована проводная связь. Мы с начальником штаба перешли к Пандо, который взял управление бригадой в свои руки.

Около 16 часов 12 марта артиллерия итальянцев внезапно открыла массированный огонь из орудий всех систем по огневым позициям нашей артиллерии, по нашим боевым порядкам. Итальянская пехота, которую поддерживали танки, перешла в наступление.

Через полчаса выявилась активность итальянцев и на участке 12-й интернациональной бригады. При поддержке артиллерии пехота с танками и здесь двинулась в наступление. Сильному артобстрелу подвергались батальоны имени Гарибальди и Домбровского.

На всем фронте 11-й дивизии Листера завязались ожесточенные бои. Положение становилось с каждым часом все сложнее.

Особенно тяжело пришлось ночью, когда мятежники опередили нас. Они первыми подали сигнал к бою. Это произошло настолько неожиданно, что в некоторых ротах республиканцев началась паника. Фалангисты бросили в прорыв превосходящие силы.

Они прилагали особые усилия для занятия господствующей высоты. Пулемет, установленный здесь, почему-то замолчал. Враг стал обходить наши боевые порядки с флангов. Казалось, вот-вот высота падет и враг овладеет ею.

Раздалось еще несколько оружейных выстрелов, но после точного попадания артиллерийского снаряда в цель все смолкло на кургане. Мы видели, как итальянцы вначале робко, неуверенно, а потом все смелее стали карабкаться на высоту. Слева, справа. Они словно муравьи лезли наверх. Справа, где размещалось местное кладбище, тоже бежали вражеские солдаты. Они лавировали между древними надгробными плитами и незаметно пробирались к подножью холма. Что же будет? Неужели так все пропадет. И вдруг, когда первые солдаты противника, казалось, уже поднялись на гребень, снова заговорил пулемет. Кто-то стрелял метко и зло. Короткие очереди заставили наступающих уткнуться в землю. Теперь итальянцы возлагали надежды на своих солдат, атаковавших со стороны кладбища. Их было не видно. Они могли подкрасться к отважному пулеметчику незаметно.

— Ну, камарада, — шептал стоявший со мной офицер. — Оглянись, посмотри, посмотри, пожалуйста, в сторону. — И он с досады закрыл лицо руками. Пулемет замолчал. Но только на минуту. А когда офицер открыл глаза, неизвестный пулеметный расчет, передвинувшийся к другому скату, стал поливать огнем итальянцев, прятавшихся за могильными холмами. Несколько часов продолжался поединок одного пулеметного расчета с численно превосходившим противником.

Когда наши солдаты захватили высотку, мы вместе с Пандо побежали туда. Хотелось обнять и расцеловать храбрецов.

За щитом пулемета сидела девушка и, глядя в осколок зеркальца, гребенкой причесывала густые кудри. Потом достала из кармана пудреницу и принялась припудривать ссадину на переносице.

— Ой, — смутилась она, увидев пас.

— Косметикой занимаетесь? — улыбнулся Пандо.

— Да вот синяк. Неудобно в таком виде показываться. О, Павлито! — увидев меня, вскрикнула девушка.

Ну, конечно же, это была Энкарнасион Фернандес Лупа, командир пулеметной роты.

— Ну как, не подводят «максимы»? — спросил я.

— Работают безотказно, — улыбнулась Луна. — Может быть, итальянцам они не по душе. Спросите у них.

В эти критические минуты республиканская авиация оказала нам большую помощь. Она наносила бомбовые удары и расстреливала врага пулеметным огнем. Пехота противника еле-еле продвигалась вперед; что касается вражеских танков, то они либо были расстреляны пушками республиканских танков, либо безнадежно застряли в жидком месиве из глины, воды и нерастаявшего снега. Удачно бомбовые удары нашей авиации поддержали наступательный дух республиканцев.

К вечеру противник вынужден был отходить на линию Трихуэке и Каса-дель-Кобо. Пандо — командир 2-й бригады, которая действовала по соседству с 11-й, — решил в оставшееся до темноты время воспользоваться замешательством итальянцев и при поддержке артиллерии и танков захватить Трихуэке. Батальоны с танками подошли вплотную к домам деревни, но ворваться в нее не смогли. И все-таки это был успех, на закрепление которого пришли два батальона 1-й ударной бригады.

Поздно вечером вернулся мой переводчик Марио: он все время был с пленными и допрашивал их. Марио доложил, что пленные и перебежчики в основном из дивизии «Литторио». Все они отвечают, что моральное настроение войск, особенно 3-й дивизии «Черные перья», очень плохое.