— Ладно, девчонки, ставьте чай.

Вечером она вернулась домой раньше, чем предполагала. На курсы идти не хотелось, да и какой в этом был смысл? Настя долго гуляла возле Люблинского пруда, пытаясь определиться, как быть дальше. Может быть, действительно, стоит принять предложение Бори Эйфмана и поговорить с этим, как его… Стасом из юридической конторы? Похоже, что в ее способности мало кто верит…

Она вошла в подъезд, поднялась на свой этаж, открыла дверь и крикнула из прихожей:

— Никита!

В квартире было тихо. «Странно, кажется, Шилов никуда сегодня не собирался».

Настя сбросила туфли, минуту постояла у зеркала, а потом, тяжело вздохнув, прошла по узкому коридорчику в комнату. Здесь ее оглушили радостные вопли.

— А вот и сама именинница!

В комнате за накрытым столом сидели несколько человек, общих друзей Никиты и Анастасии.

Черт побери, все-таки это было приятно!

Настя не удержалась, бросилась на шею Никите и крепко поцеловала его в губы. Гости дружно зааплодировали.

— Горько! Горько! — кричал кто-то.

— До свадьбы еще далеко, — со смехом ответил Никита. — Доставайте-ка свои подарки.

Поздно вечером, после того, как гости, наконец, разошлись, Никита лежал в постели, закинув руку за голову. Настя задерживалась в ванной.

— Ну где ты там? — нетерпеливо крикнул он. — Я уже извелся!

— Примеряю твой подарок, — откликнулась она.

Спустя минуту Настя вышла из ванной в потрясающе соблазнительном черном белье. Это был подарок Никиты.

На ней были полупрозрачные лифчик и трусики, пояс с подвязками и чулки. Все это невероятно шло к ее фигуре.

Шилов даже присвистнул от изумления.

— Ты выглядишь, как настоящая секс-бомба, — ошеломленно пробормотал он.

— Благодаря тебе, — улыбнулась Настя.

Он тут же откинул полог одеяла и тихонько похлопал по подушке.

— Иди сюда.

Настя рассмеялась.

— Жалкий, низкий эротоман, — с легкой укоризной сказала она, — хоть бы раз в жизни подарил мне свитер или сережки.

— Какой еще свитер? — недоуменно переспросил Шилов. — Какие сережки? Зачем тебе эта ерунда?

— Но все твои подарки я вынуждена носить только в спальне.

Она погасила свет и нырнула в горячие объятия друга.

Анастасии хотелось наслаждаться любовью до самого утра, но Никита закончил все непривычно быстро. Кое-какие подозрения мелькнули в голове у Насти, но она быстро отогнала прочь неприятные мысли, стараясь не портить себе эту ночь.

Никита скоро заснул, а перед глазами Анастасии проплывали картины из их общего прошлого. Она вспоминала о том, как Авенир Запольский впервые пригласил ее к себе в театр, чтобы показать одну из своих постановок. Потом они поехали в ресторан, где Запольский не сводил с нее глаз. Ей было очень неудобно, но пока дальше взглядов их отношения не заходили.

Собственно, и отношений никаких не было. Анастасия по-прежнему любила Никиту, встречи с Запольским были для нее чем-то вроде деловых свиданий. Он рассказывал о своих планах, говорил, что непременно возьмет Анастасию на роль в новом спектакле, перед расставанием целовал руку, и вообще, был очень вежлив и предупредителен. Увидев фотографии, которые делала Настя, он долго восхищался ими и уверял, что у нее настоящий талант.

Анастасия склонялась к тому, что это не более, чем комплименты. Однако она не могла не отметить, что Запольский умен, тонко чувствует настроение собеседника и умеет найти к нему подход. Правда, кое-какие вещи в нем показались Анастасии странными, но по-другому, наверное, и не могло быть. В конце концов, любой творческий человек имеет право на странности.

Никита подробно расспрашивал ее о встречах с Запольским, не скрывая своей нервозности. Однако на вопросы Анастасии о причинах этой нервозности Никита отвечал, что это вызвано его собственными творческими проблемами.

— Что с твоей пьесой? — спрашивала она. — Никаких отзывов не было?

— Пока нет.

— Из Москвы не звонили?

— Нет. Откровенно говоря, я даже не знаю, что это значит. Пока подожду.

Через пару недель из Москвы позвонил Лисичкин. Настя как раз была дома и присутствовала при этом разговоре. Сергей сказал, что прочитал пьесу Никиты, и она показалась ему нормальной. Но он хотел бы перечитать ее еще раз.

— Как это? — не понял Никита. — Она тебе понравилась или нет?

— Да, — ответил Сергей.

— Ты как-то неуверенно говоришь об этом.

— Раньше она мне нравилась больше.

— Вот это уже что-то более определенное.

— Знаешь, некоторые сцены выглядят очень убедительно, но…

— Что — но?

— Если бы ты был здесь, на месте, мы могли бы более подробно это обсудить. Я показал твою пьесу одному режиссеру, но он… как бы это тебе сказать… он не верит, что этот автор на самом деле существует.