— Почему ты не можешь сказать мне ничего определенного? Ты едешь или нет?

— Знаешь, я в последнее время много гуляла и подумала, что мне хочется от тебя ребенка. Мне не просто хочется ребенка, а именно от тебя. Я могу себе представить, что у меня будут дети только от тебя.

Никита обнял ее и нежно поцеловал в губы.

— Конечно, мы обязательно поженимся, у нас обязательно будут дети… потом, попозже. Сначала нужно встать на ноги.

Она не выдержала и расплакалась.

На следующий день они уехали в Москву. Итак, Анастасия Глазунова начала новую жизнь. Они поселились в квартире, которую прежде снимал Сергей Лисичкин. Учебу в институте Насте пришлось оставить, но это не вызвало у нее особого сожаления. Она была полна новых надежд. Знакомые Никиты помогли найти ей работу секретарем-консультантом. Казалось, все складывается удачно, однако время шло, но перемен к лучшему в их отношениях с Никитой не наблюдалось.

На следующий день Настя решила позвонить по телефону, который дал ей Боря Эйфман. На другом конце провода вначале долго не брали трубку, потом Анастасия услышала в микрофон громкий женский смех, звон бокалов, и лишь после этого какая-то девица громко закричала в трубку:

— Алло!

— Мне нужен Брумер, — сказала Настя.

Она слышала, как девица закричала в сторону:

— Какого-то Брумера спрашивают. Что? Это ты, Стасик? Ну и фамилия у тебя, ну и умора!

Потом развязный мужской голос сказал:

— Брумер у телефона.

Настя представилась, сказала, что этот телефон ей дал Борис Эйфман, и объяснила причину.

— Да, что-то смутное припоминаю, — произнес Брумер. — Вы сейчас где?

— На Садово-Спасской.

— Я пришлю за вами машину. Нет, я сам приеду.

Нехорошее предчувствие, которое появилось у Анастасии после разговора по телефону, подтвердилось, когда она села в длиннющий черный лимузин «кадиллак». Стас Брумер оказался таким же невысоким полным мужчиной лет тридцати, как и Боря Эйфман. На нем был одет вызывающе дорогой костюм, в руке он держал бутылку дорогого французского коньяка «Курвуазье», из которой поминутно отхлебывал. В машине стоял стойкий запах женских духов, из чего можно было сделать вывод об истинном предназначении «кадиллака».

— Садись, — Брумер хозяйским жестом похлопал по сиденью машины.

Настя с самого начала поняла, что ее ждет, и хотела отказаться, но уходить вот так, сразу, не поговорив с человеком, было неудобно. Машина медленно двинулась вперед.

Не обращая никакого внимания на Анастасию, Брумер достал из кармана пиджака пузырек, высыпал на ладонь пару таблеток и предложил Анастасии.

— Попробуй.

— А что это?

— Классная вещь, называется «Экстази», сам Богдан Титомир глотает.

Настя с непритворным ужасом отшатнулась.

— Нет, спасибо.

— Ну, как хочешь.

Брумер заглотил сразу две таблетки и запил их коньяком. Глаза его сразу же приобрели загадочный блеск.

— Вы что, всех гостей так встречаете? — спросила Анастасия. — Или у вас такой метод ведения деловых переговоров?

— Нет, — добродушно махнул рукой Брумер, — мы на прошлой неделе вдули одному лоху из Сибири с во-от таким чемоданом баксов виллу в Испании, наварили лимон. Теперь вот гуляем. К тому же, у нас это было первое дело.

— А чем занимается ваша юридическая контора? — поинтересовалась Анастасия.

— Мы все это обсудим в «Национале», — бесстрастно сказал Брумер, закатывая глаза от кайфа.

— Где обсудим?

— В «Национале», гостиница такая, не знаешь, что ли?

— А что, у вас там офис? — с напускным простодушием спросила Настя.

Брумер громко расхохотался.

— Теперь будет офис. Но вообще-то, пока что мы там веселимся. Слушай, а может, ты шампанского хочешь?

Не дожидаясь ответа Анастасии, он открыл стоявший перед задним сидением маленький бар, достал оттуда бутылку «Дом Периньон» и откупорил ее. Пробка вылетела из бутылки и, ударившись о мягкую обивку, упала на пол. Из горлышка на юбку Анастасии хлынуло пенящееся шампанское.

— Ух ты, — хохотнул Брумер, — припардониваюсь, так сказать.

Пока Настя пыталась стряхнуть остатки шампанского, Брумер мгновенно наклонился и стал вылизывать искрящиеся капельки с юбки.

— Господи, да что вы делаете? — взвизгнула Анастасия.

Брумер тут же выпрямился и, похотливо улыбаясь, сказал:

— А тебе что, не нравится?

Позабыв о коньяке, Брумер отпил шампанского и заплетающимся языком пробормотал:

— Прошу прощения.

Потом он всхрапнул, как жеребец, помотал головой и потянулся рукой к кнопке на рукоятке дверцы.

— У нас тут, между прочим, телек с видаком есть. Хочешь взбодриться? Это очень полезно для будущих сотрудников нашей конторы.

Медленно поднялась вверх шторка рядом с мини-баром, и на экране небольшого цветного телевизора появилось изображение совокупляющейся пары. Брумер громко заржал, но, увидев окаменевшее лицо Анастасии, неохотно выключил телевизор.

— Кажется, это не та пленка.

— Насколько я поняла, — дрожа от возмущения, заявила Настя, — вам нужны не ассистентки, а потаскухи.