«Определенно, в статусе и свите есть свои плюсы», — мелькнула мысль.

Наши военные немного расслабились. Те, кто не на карауле, уже были слегка навеселе. Все славили своих генералов! Одни чистили оружие и амуницию, другие чинили сбрую и кормили лошадей. В общем, начищали себя до блеска в преддверии настоящего праздника и смотра войск.

Сиды, как водится за благородными, вовсю лапали местных девок и улучшали породу. Молодой напарник Лайэма сидел у входа в шатер и наигрывал на свирели какую-то тоскливую и незамысловатую мелодию. Из шатра доносился смех и протяжные стоны. Праздник был в самом разгаре. Ушастый зверо-сид, почуяв постороннее присутствие, выглянул из-за занавеси, дружелюбно оскалился и нырнул обратно внутрь.

Моя камеристка неодобрительно взирала на происходящее.

— Госпожа, это не слишком хорошая компания, — сказала она. — Договор договором, но воины празднуют. Всякое может случиться.

— Хорошо, — согласилась я. — Возвращаемся, Мэв.

— Вам надо подготовиться к празднику, госпожа, — продолжила служанка.

— Разве я уже не готова? — удивилась я.

«Что, опять переодеваться?!» Кошмар. Передумала, не хочу быть аристократкой. Даже если мне за это приплатят. Мне по нраву простая и незамысловатая жизнь. На самом деле, я была бы рада родиться обычной горожанкой, нарожать с полдюжины ребятишек и дарить радость им и мужу. Но не судьба.

— Госпожа, в этом платье вас уже видели, — как маленькой, объясняла камеристка. — Юбки все в пыли. Вы ведь еще будете присутствовать на слушаниях.

— Каких еще слушаниях? — это заставило меня насторожиться.

— Слушаниях по военным преступлениям.

— Ладно, госпожа Мэв, расскажете потом. Идем! — скомандовала я.

Во внутренних покоях последовало не менее спешное переодевание.

— Ну, зачем? Хорошее же было платье, — вяло воспротивилась я энтузиазму служанок, но Мэв была непреклонна.

— Если вы откажетесь, выходит, мы зря трудились, — выложила она последний и решающий аргумент.

Я вздохнула и дала зажать себя в оковы придворного платья. Бледно-зеленый хинский шелк, будто травленый светлыми разводами, с искусной вышивкой другим оттенком зеленого по вороту и на корсаже делал кожу белее, да и волосы уже не казались седыми. Отказавшись от украшений, я воткнула в прическу простой гребень с жадеитовыми бусинами. Хоть что-то на мне действительно мое!

— А как часто аристократки меняют одежды? — мимоходом поинтересовалась я.

— Ну… — протянула Тилли. — Фаворитка герцога переодевалась перед каждым визитом и приемом пищи.

— Тилли! — рявкнула Мэв. — Тебя спрашивали об аристократах, а не об… этой…

— Молчу, молчу.

«Силы, куда я попала?!» Кто-нибудь, спасите меня от этих безумных служанок. Они облегчают жизнь, но тут же делают ее совершенно невыносимой.

— Итак, что там со слушаниями? — вернулась я к теме за вечерним чаем.

— Сначала трибунал, после этого публичное оглашение и казни в назидание остальным, а потом народные гуляния, — ответила Мэв. — Слуги уже установили столбы. Конечно же, всех сегодня не успеют казнить. Завтра повелитель продолжит.

— Продолжит…

Умом я понимала, что это необходимая жестокость, но мне было тяжело думать об этом. Сердце было не на месте. Повелитель казнит и милует, так уж заведено. Это его обыденная жизнь. Единственное, что я могу — разделить его ношу. Раз уж надо присутствовать — придется сделать это. Раз он так решил…

«А, кстати, почему?»

Имеет ли мое слово хоть какой-то вес? Или я буду сидеть на суде просто так, для вида? Надо обязательно спросить. Если последнее, то постараюсь отказаться от формального присутствия под любым благовидным предлогом.

— Когда начало? — осведомилась я.

— Уже! — ответила Мэв. — Пока зачитывают и сверяют перечень осужденных, можно не торопиться. Распорядитель скоро подойдет.

Мы успели к самому интересному, если, конечно, так можно было сказать. В центре исполинского шатра кое-что изменилось с того раза, как я там была. Убрали лишние перегородки, расставили полукругом складные сиденья и свернутые войлочные пуфы. Ну и, разумеется, вычурное резное кресло с позолотой, заменяющее трон, предназначавшееся для повелителя, и пара дорогих стульев для приближенных.

Я в сопровождении служанки проследовала на свое место по левую руку от императора. Джедия кивнул мне и снова переключился на пленных, которых привели на слушания. Рейвен сидел по правую руку от императора, а позади него стоял Лайэм. Позади императорского трона — господин Хьюго, который отвесил мне легкий поклон. Ниже полусидя-полулежа расположился Керрик Илонский с перевязанной ногой.

«Хм… святоша отказался от целителя?» Я знала, конечно, что магию они не любят, но не до такой же степени!