– Не буду спорить с этим, раз вы упомянули и о других клиентах. Однако мы сможем доказать перед судом лишь возможность подобного действия, по крайней мере при наличии свидетельств, которыми в данный момент располагаем. Лучше вернемся к раствору, который вы собственноручно извлекли из крысиной норы. Фокс, будьте любезны, принесите мой саквояж… Благодарю вас. Интересно, что мистер Ноггинс, продавая свой препарат, отмерил его щедрой рукой, так что мы со спокойной душой можем использовать половину, не лишая работы лабораторию Скотленд-Ярда. Иными словами, поставим химический опыт сами, дабы не мучиться больше неведением.

С этими словами Аллейн извлек из саквояжа две небольшие стеклянные воронки, два круглых стеклышка от часов и флакон с притертой пробкой.

– Нитрат серебра. Необходимый реактив для опыта, – объяснил Аллейн. – Надеюсь, вы в состоянии снабдить нас горячей водой, Ник? Отлично… Все остальные приготовления я беру на себя.

Харпер, уже смекнувший к тому времени, в чем будет заключаться опыт, принес из лаборатории кувшин с горячей водой и большую фотографическую кювету прямоугольной формы.

Аллейн налил в кювету горячую воду, заполнил на четверть найденным Харпером составом одну из купленных Фоксом фарфоровых плошек, а другую, точно такую же, – раствором из флакона, стоявшего на полке в угловом шкафчике Абеля, после чего, накрыв плошки стеклышками, предварительно смоченными раствором нитрата серебра, поставил эти плошки в кювету.

– А теперь, Фокс, – сказал Аллейн, – прочтите дважды молитву «Отче наш». – Он повернулся к Харперу и добавил: – Думаю, этого времени вполне хватит для того, чтобы задуманная мной химическая реакция осуществилась.

Как только Фокс завершил свою благочестивую миссию, офицеры во все глаза уставились на закрывавшие плошки стеклышки, покрытые изнутри нитратом серебра. Одно из них так и осталось почти прозрачным, зато другое, закрывавшее плошку с цианидом, помутнело и в скором времени приобрело цвет молочного порошка.

– Это, без сомнения, цианид, – сообщил Аллейн, ткнув пальцем во вторую плошку, – а вот здесь – тут он указал на плошку, накрытую прозрачным стеклышком – самая обыкновенная вода. Да, Фокс, вода – и ничего больше. Разве что с ничтожно малой примесью цианида, не способной убить и муху. Теперь, когда наш опыт удался, попрошу вас перелить оба эти вещества в соответствующие флаконы. Надо же оставить необходимый для анализа объем жидкостей сотрудникам лаборатории Скотленд-Ярда, не так ли?

– Полагаю, – предположил Харпер, – в свете вновь полученных данных нам нет смысла рассматривать цианид, хранившийся в угловом шкафчике Абеля.

– Не уверен, – возразил Аллейн, раскладывая на ладони кусочки стекла, не соответствовавшие по оттенку и толщине осколкам разбитого стаканчика из-под бренди. Затем, присоединив к ним оплавленные стеклянные комочки, найденные в золе камина, добавил: – Дело еще не закончено. Более того, далеко от завершения, поэтому кто знает, к чему нас приведет дальнейшее расследование. Может быть, нам еще придется вернуться к упомянутому шкафчику. Подумайте об этом, Харпер.

Суперинтендант некоторое время рассматривал лежавшие на руке у Аллейна стеклышки, после чего хлопнул себя ладонью по лбу.

– Кажется, – медленно произнес он, – я догадываюсь, на что вы намекаете. Но уверен, что вам будет стоить огромного труда доказать это.

– Знаю, – ответил Аллейн. – Но я постараюсь, Ник. Очень постараюсь.

Пэриш спустился в бар, напевая: «Сердце красавицы склонно к измене…» Как выяснилось, у него был довольно сильный лирический баритон, который актер развил, пробуя свои силы в жанре музыкальной комедии. Пел он, надо сказать, стильно и довольно громко, так что сторонний наблюдатель в жизни бы не поверил, что слова арии герцога вырываются из его уст механически и исполнитель почти не отдает себе в этом отчета.

– Но изменяю им раньше я-я-я… – завершил Пэриш свое импровизированное выступление, входя в двери бара.

– Добрый вечер, сэр, – поздоровался стоявший за стойкой Абель. – Все поете?

Пэриш виновато улыбнулся.

– Ах, Абель, – вздохнул он, – у меня вовсе не так легко на душе, как вам, может быть, кажется. Ну и кроме того, мой покойный кузен терпеть не мог вытянутых физиономий, так что, надеюсь, он меня простит.

– Действительно, мистер Уочмен любил пошутить, – с легкостью согласился с ним Абель. – И шутил чуть ли не до самой смерти.

– Да уж… – протянул мистер Нарк, покачав головой. Норман Кьюбитт оторвался от своей кружки и посмотрел на Пэриша, удивленно выгнув бровь. Находившийся тут же в баре Ледж быстро переместился в закуток перед камином, где расположилась со своим вязаньем мисс Дарра, словно стремясь оказаться под ее защитой.

– Что будете пить, мистер Пэриш? – спросил Абель.

– «Требл Экстру». Мне нужно что-нибудь крепкое, – ответил Пэриш, после чего, повернув голову к Кьюбитту, с деланой веселостью добавил: – Привет, старина. Как продвигается работа?