– А почему ты не осталась со мной, когда они ушли?

– Не знаю. Мне было необходимо подумать. Противоречивые чувства и эмоции просто захлестывали меня.

– Я очень боялся, что ты не придешь сюда сегодня вечером, Децима.

– А мне и впрямь не следовало сюда приходить. Потому что есть еще Уилл, и я ума не приложу, как с ним быть.

– Расскажи ему обо всем.

– Это станет для него настоящим шоком, – проговорила Децима. – И у него почти наверняка начнется депрессия.

– А ты вышла бы за него замуж, если бы между нами ничего не произошло?

– Я не говорила, что выйду за него.

– Вот я и спрашиваю тебя об этом.

– Боюсь, я потеряла всякую веру в институт брака.

– Ты узнаешь, правда ли это, только когда испытаешь на себе его узы, дорогая.

– Я дочь фермера. Крестьянка, если уж на то пошло.

– Худшее в вашем коммунизме, – сказал Кьюбитт, – это ваш снобизм. Только и думаете что о своей классовой принадлежности. А все остальное для вас не играет роли… Ну-ка, иди сюда…

– Норман, – произнесла Децима, не сдвинувшись с места, – как ты думаешь, кто сделал это?

– Не знаю. Даже представить себе не могу.

Кьюбитт взял ее за руки, приложил ладони к своей груди и, секунду помолчав, ровным голосом поинтересовался:

– Скажи, Уилл догадывался о твоей интрижке с Уочменом?

Децима отдалилась от Кьюбитта и посмотрела на него в упор.

– Ты что – думаешь, что Уочмена убил Уилл?

– Я спрашиваю: он догадывался?

– Думаю, что нет…

– А вот я склоняюсь к мысли, что догадывался, – заметил Кьюбитт.

Когда Аллейн удалился, атмосфера в частном баре изменилась. Посетители оживились. Пэриш обменялся парой фраз с Абелем, мисс Дарра спросила Леджа, когда тот переезжает в Иллингтон, а мистер Нарк, откашлявшись, заговорил таким громким голосом, что внимание собравшихся мигом переключилось на него.

– Итак, – сказал он, – наш инспектор спросил, как доехать до Шэнкли-корт, не так ли? Что ж, именно этого я и ожидал.

Абель фыркнул.

– Именно этого я и ожидал, – повторил твердым голосом мистер Нарк. – Поскольку лично беседовал со старшим инспектором сегодня утром.

– Ничего удивительного, – заметил Абель. – Этот парень свое дело знает. Съездит в Шэнкли-корт, посоветуется с кем надо, после чего защелкнет на ком-нибудь наручники.

– Абель, – усмехнулся мистер Нарк, – ты совершенно безнадежный человек. Но я не виню тебя за это. Парень с таким грузом на совести, как у тебя, просто не может отвечать за свои слова.

– С таким грузом на совести, как у тебя! – злобно повторил Абель. – Кажется, ты на что-то намекаешь, не правда ли? Но раз так, почему бы тебе просто не заявить во всеуслышание, что убийца – это я?

– Потому что ты не убийца, Абель. Умышленное убийство – одно дело, а преступная халатность – совсем другое. И я дал это понять старшему инспектору, хотя вовсе не собирался учить известного лондонского детектива тому, как правильно делать свою работу.

– Чему ты не собирался учить старшего инспектора?..

В спор вклинилась мисс Дарра:

– Я уверена, что в это тяжелое время всем нам нужно проявить выдержку и терпеливо ждать завершения данного дела, вне зависимости от того, имел ли место несчастный случай или… что-то другое. В любом случае это деяние тяжело отразилось на всех нас, и я бы порекомендовала всем быть сдержаннее и чуточку добрее по отношению друг к другу.

Пэриш случайно перехватил взгляд Абеля и заметил, что старик, как и некоторые из присутствующих, в эту минуту сосредоточили внимание на Ледже.

– Не верю, – воскликнул Пэриш, – что подобное ужасное преступление может остаться безнаказанным. Не знаю, как вы, но моя душа найдет хотя бы относительное успокоение лишь после того, как смерть моего кузена будет отомщена.

– При всем том, мистер Пэриш, – с чувством заметила мисс Дарра, – это преступление не должно ожесточить ваше сердце. Между тем сейчас вы говорили как граф Монте-Кристо, возможно, сами того не желая, но именно этот образ возник перед моим внутренним взором.

– По-вашему, я ожесточился? – осведомился хорошо поставленным голосом красавец актер. – А что? Очень может быть. Возможно, я и в самом деле стал таким.

На мгновение на лице мисс Дарры промелькнуло нечто, похожее на иронию. Но тут же исчезло.

– Скажем так: вы ожесточились, но лишь самую капельку. Ибо вы очень добрый человек, – произнесла женщина с непередаваемой интонацией в голосе, в котором лишь очень чуткий слушатель смог бы разобрать саркастические нотки.

Неожиданно сверху донеслись звуки какой-то суматохи. Мужской голос произнес на повышенных тонах нечто неразборчивое, после чего послышался стук каблуков и кто-то пробежал рысью по коридору, разделявшему комнаты на втором этаже.