— Это верно, — сказал он, попыхивая трубкой. — А где сейчас эти бумаги?

— Они… — Дина замолчала. Она не хотела выдавать тайник, опасаясь, что Пьер Дегранж мог бы отобрать у них документы. Ей также не хотелось говорить, что документы уничтожены, потому что это была бы явная ложь.

— Их никогда никто не увидит, — заявила она.

Пьер Дегранж испытующе посмотрел на нее и по глазам Дины понял, что она говорит правду.

— Слава Богу, — сказал он.

— А теперь, — попросила Дина, — объясните мне историю Арманда фон Гене, а не то я пойду в полицию и все расскажу!

С ее стороны это было не очень тактичное приглашение откровенничать, но Дина чувствовала, что аргумент окажется эффективным.

— Это серьезное дело, — сказал Пьер Дегранж. — Безо всяких шуток. Я не говорю об убийстве Флоры Сэнфорд, потому что у того дела с этим нет ничего общего. Ты приперла меня к стенке, но прежде чем я скажу тебе правду, ты должна понять, что больше никто не должен об этом знать.

— За исключением Эйприл, — быстро предупредила Дина. — Я не смогу сохранить это в тайне от Эйприл, она все равно всегда обо всем догадывается.

— Ну, хорошо, — согласился Дегранж. — Эйприл мы можем посвятить в эту тайну. А теперь слушай внимательно. На самом деле меня зовут не Пьер Дегранж и не Арманд фон Гене. Я самый обыкновенный на свете Питер Десмонд, и родился я в Кливленде в штате Огайо.

Дина подавила возглас изумления и испытующе посмотрела на него. Берет на голове, бородка, рисовальные принадлежности… Нет, он не походил на мистера Десмонда из Кливленда. В нем было что-то… как бы это сказать?… иностранное. И даже тогда, когда он не старался имитировать иностранный акцент, в его голосе звучали какие-то особенные нотки.

Кроме того он был художником, а художники обычно иностранцы.

— Мой отец был консулом, — продолжил Пьер, — поэтому я воспитывался в разных странах понемножку: ходил в школу в Англии, Франции, Швейцарии, Италии и даже некоторое время в Персии. Но знай, что Арманд фон Гене действительно существовал. Тот самый, о котором упоминается в письмах Флоры Сэнфорд. Так же как и я, он жил в Париже. Арманд фон Гене умер. Решили, что будет полезно, чтобы я взял его фамилию и проник в страну в роли беглеца, скрывающегося от гестапо. Арманд фон Гене, прибыв в Соединенные Штаты, наверняка сменил бы фамилию. Поэтому я также жил здесь под псевдонимом Пьер Дегранж. Инициалы я сохранил, чтобы не менять монограмму на портсигаре, памяти о моей матери.

— Но зачем? — спросила Дина. — Чем вы здесь занимаетесь?

Пьер Дегранж вздохнул.

— С того места, где я сижу, рисуя плохие пейзажи, мне видно несколько миль побережья Тихого океана. Наверняка есть вражеские агенты, которые хотели бы подавать сигналы с удобных для этой цели мест побережья. Если бы на побережье были официальные лица, агентов не удалось бы схватить на месте преступления. Но кто станет подозревать чудака-француза, пожилого джентльмена, который даже — Пьер Дегранж доверительно улыбнулся Дине — не умеет хорошо говорить по-английски!

Дина сказала: «Ох!» — и с уважением посмотрела на него. В ее глазах он был почти солдатом. Внезапно, однако, верх в ней взяла практичность. Она вспомнила, как в подобных случаях поступал детектив из книг матери.

— И тем не менее, — строго потребовала она, — расскажите мне подробно, где вы находились в среду днем, когда была убита миссис Сэнфорд.

Он с улыбкой смотрел на нее.

— Я был здесь, на пляже, на виду у сотен пар глаз. День был такой теплый и тихий, что я расстелил одеяло на песке и лег спать. — Он встал и начал снова раскладывать мольберт. — Свет еще неплохой, — заметил он, — можно рисовать.

Дина облегченно вздохнула.

— Я рада, что это не вы убили ее, — сказала она. — Но я наконец хотела бы узнать, кто это сделал.

— Лучше оставь эти загадки полиции, — посоветовал он, открывая коробку с красками. — У них имеется некоторый опыт в этой области. А тебе в твоем возрасте нужно думать о других делах.

Дина не ответила на это замечание.

— Ну, до свидания, — сказала она. — Мне нужно возвращаться домой, пора заняться обедом. Спасибо вам.

— Всегда к вашим услугам, — ответил он, глядя на картину. — И помни! Никому ни слова!

— За исключением Эйприл, — напомнила Дина.

— Конечно, — согласился Пьер Дегранж.

Дина повторила:

—До свидания, — и напрямик через пляж побежала к шоссе. «Что скажет на это Эйприл? Возможно, — думала Дина, — я не очень тактична, но на этот раз сестра, наверное, будет гордиться мной!»

На половине дороги домой ее неожиданно охватили сомнения. Ведь вражеский агент подавал бы сигналы с побережья ночью, при помощи фонаря. А мистер Дегранж — то есть Питер Десмонд — рисовал днем!