Мишель Турчин

Моя начальница просто кристально – «освежающе» – честна. Это пугает ее коллег-мужчин, занимающих вместе с ней руководящие должности. Но я стольким вещам у нее учусь! Я начинаю понимать, каким мощным оружием может стать правда. Я учусь быть честной с самой собой относительно своих перспектив и открыто говорить о них своим коллегам. Все это для меня так ново! Раньше я разговаривала на консалтинговом жаргоне и не чувствовала ответственности за свои слова – да я, собственно, и не говорила ничего. Теперь все изменилось, и это так здорово!

Речь не идет о выборе между мужской силой и женской добротой, грубостью и святостью. Быть честной с самой собой, найти в себе силы все понять и прорваться сквозь хитросплетения местной мифологии – единственный путь для женщины, равно как и для бизнеса. Это кажется очевидным, это должно быть очевидным. Но никто никогда не говорил мне, что так можно работать. Как и многие другие женщины, как Маргарет Консентино, я долгие годы чувствовала себя некоторой аномалией, незваным гостем в деловой среде. Только перестав вести себя, как мужчина, найдя в себе мужество быть открытой, честной и прямой, я почувствовала себя в своей тарелке. Это было непросто – пришлось избавиться от множества вредных привычек. Но это оказалось гораздо интереснее!

Иногда мне кажется, что женщины настолько по-другому воспринимают бизнес, словно живут в своей отдельной – параллельной – вселенной. Мужчины и женщины делают одно и то же дело совершенно по-разному и ждут разной отдачи. В этом параллельном мире наши жизненные ценности совпадают с рабочими, честность становится внутренней необходимостью, а не повинностью. Когда мы говорим правду, она нужна, ее не отвергают. Я вижу, что в этом мире наши сотни тысяч часов – не утомительная скучная работа. Это счастье.

• Что на работе вызывает у вас сильные эмоции? Насколько честно вы и ваши коллеги можете их выражать?

• О чем никто не хочет разговаривать? Почему?

• Каковы главные трудности в работе? Как, где и когда их обсуждают? Если никогда, то почему? Как вы можете начать обсуждение?

• Ценится ли в вашей организации честность? Откуда вы это знаете?

• Какие проблемы вы и ваши коллеги не решаетесь обсудить?

• На какие темы наложено табу?

Сила и власть – возможность что-то сделать. Обладая силой, мы достигаем цели. Обладая властью, мы можем выбирать. Обладая силой, мы в состоянии сделать многое для самих себя и для других людей. Обладая властью, мы способны изменить правила игры.

Многие женщины говорят, что им не нравится власть, и они ее не хотят. Они морщат нос, как будто речь идет о чем-то омерзительном. Но если спросить, хотят ли они сделать что-то значительное или что-то изменить, они, конечно, отвечают звонким «да». Дело в том, что, говоря о власти, мы чаще всего подразумеваем старую, мужскую ее модель, основанную на агрессии и тотальном контроле. Это власть, границы которой определяются тем, скольких ты можешь раздавить, унизить и уничтожить. Это своего рода похмелье после «веселых» времен, когда бароны-разбойники и военачальники шли по головам, устанавливая свой контроль над целыми отраслями и даже штатами. Такая агрессивная, эгоистичная власть улыбается нам с обложек журналов, превозносящих – а потом добивающих – деловых суперменов, которые держат целые предприятия в ежовых рукавицах.

Лучший пример тому – внутренняя мотивационная кампания, проведенная в «Лимитед» под названием «Победа за прилавком». Пытаясь сделать работников более ответственными и преданными, руководители проводили с ними «военный инструктаж» и «военные сборы». Менеджеры на «сборах» сидели в том порядке, в котором оценивалась работа их магазинов, так что все могли видеть победителей и проигравших. Демонстрация записей с полей сражения должна была призвать их к решимости. «Хорошо работать, – говорили им, – вопрос жизни и смерти»

Неудивительно, что многие женщины страшатся власти. По крайней мере, такая власть кажется нам инфантильной и устаревшей. Инфантильной – потому что недалеко ушла от игры в солдатиков, устаревшей – потому что все слишком упрощает, а мы видим, что никакой простоты на самом деле нет, как и одежды короля.

Еще в 1997 году Питер Сендж, автор «Пятой дисциплины», отметил: «Почти все уже согласились с тем, что корпоративная модель, построенная на командно-административных принципах, не приведет нас в XXI век. Управлять всем сверху уже невозможно»2. Почти все – это все же не все. Нам всем довелось поработать с начальниками, которые так и не отказались от желания доминировать во всем. Исследования показывают, что мужчины склонны к этому более, чем женщины. Многие даже пишут о том, что «прирожденные лидеры», обожающие соперничество и силу, появились в результате тысячелетней эволюции. Тут явно не хватает внимательных исследований, и, как мне кажется, более подходящее название для таких людей – «пещерный человек», но все равно их до сих пор немало. Поэтому мы и говорим, что не любим власть. Она грубая, эгоцентричная и не имеет никакого отношения ни к нам, ни к тому, что нужно сейчас деловому сообществу.

Но это не значит, что женщинам не нравится власть вообще. Мы просто видим ее по-другому. Крис Карозелла, которая использовала свои полномочия, чтобы запретить походы в стриптиз-клубы за счет компании, понимает, что власть дает возможность сделать много хорошего. Но она также понимает, что власть не принадлежит ей одной. Идея власти для Крис в том, что она не подавляет, она руководит.

Крис Карозелла

Я верю, что власть приходит изнутри и зависит от того, как мы ее используем. Я сильный человек, но это само по себе еще не власть. Чтобы обрести ее, нужно самоуважение, уверенность и взаимодействие с другими людьми. Власть больше всего нужна для взаимопомощи и позитивных перемен.