В конце концов с помощью адвокатов, занимающихся вопросами дискриминации, Кэти сумела буквально «впихнуть» свои отношения с компанией и мужем в более-менее сносные рамки. Возможно, это тяжелый случай. Однако он ярко и наглядно показывает, до какой степени ожесточенности может дойти противостояние между партнером и компанией, – и неважно, вместе работают супруги или нет. Брак, основанный только на работе, не выдерживает испытания временем.

Даже там, где работа не доминирует так явно, она все равно может стать причиной серьезных разногласий. В компаниях деньги обычно напрямую связаны с властью. Чем больше вам платят, тем большей властью вы обладаете и тем меньше черной работы вам приходится делать. В семейной жизни такая схема не работает, потому что в семье вообще нет и не должно быть начальника. Вы же вместе, разве не так? Хотя порой крайне сложно не допускать в семейную жизнь корпоративные ценности.

Рут Коэн

Он получает в три, в четыре раза больше меня. Он платит за квартиру и за отдых. И конечно, мне кажется, что я должна как-то отблагодарить его за это. Поэтому я глажу одежду. Готовлю. Как-то я сломала руку, и, когда наложили гипс, врач сказал, что надо дать руке покой дня на три. Поэтому я попросила Билла в выходные готовить вместо меня. Вечером в воскресенье, когда я спросила, что у нас на ужин, он рявкнул: «Я уже шесть раз готовил еду в эти выходные!»

Я хорошо знаю мужа Рут и сомневаюсь, что ему понравится мысль, что он купил свое главенство в семье. Но весь он прямо-таки пропитан оценками и ценностями, определяемыми работой, – возможно, сам он этого и не замечает. А у Гленды Робертс свой подход – все работают ради общего дела.

Гленда Робертс

Когда мой муж расстилает постель, я его не благодарю, потому что он делает это не для меня. Я говорю «хорошая работа!», потому что это сделано для нас двоих, для нашего дома. От этого нам обоим лучше.

Я уверена, что Гленда и ее муж не задумываются об этом, но они ведут домашнее хозяйство согласно женской концепции власти: сотрудничая, но не управляя друг другом. В конечном итоге все зависит от принципов.

Мэри Гайэри Смит

За день до того, как сделать мне предложение, муж спросил, что я думаю о деньгах. Я ответила, что деньги – всего лишь инструмент, а не цель. К счастью, он думал так же. И этот вопрос стал решающим для нас обоих. Хотя мы оба профессионалы и, скажу без лишней скромности, хорошо делаем свою работу, мы вместе приняли сознательное решение не соглашаться на должности, которые могли бы отрицательно повлиять на наш союз и отношения с родителями. Ведь деньги и власть того не стоят. Но мы получили больше, чем многие мои знакомые, – благоустроенную жизнь, счастливых детей и время, проведенное с ними. Возможно, у нас нет всего, что мы могли бы иметь, но у нас есть все то, что важно именно для нас.

Здесь ключевое слово – «мы». Деньги, должности и власть порой не стоят тех жертв, которые они требуют от нас. Здесь нет драматического противостояния тирании и самопожертвования. Перед нами семья, отношения в которой построены на справедливости и ответственности. Супруги принимают решения и делают выбор вместе. Такая солидарность делает их намного сильнее при столкновении с «ревнивой» компанией. Преданность целостной и полной жизни – не наша личная эгоистическая черта, не каприз, а основа нормальных отношений.

Чтобы сохранить солидарность, нужно равенство, справедливость. Когда я вышла замуж во второй раз, мой муж Линдсэй был очень увлечен медициной, и я знала, что ему, скорее всего, никогда не будут платить столько же, сколько мне. Это не имело и не имеет значения. Он занимается любимым делом, и я занимаюсь любимым делом – живем по средствам. Никто из нас не является «добытчиком», оба несут равную ответственность за то, как мы живем. Домашняя жизнь не делегируется друг другу, ее не надо испытывать на прочность. Мы оба делаем грязную работу. И ее ценность не выражается в деньгах. Разве то, что я управляю несколькими компаниями, важнее исследований, которыми занимается мой муж в области изучения заболеваний рассеянным склерозом? Это просто бессмысленный вопрос. Только в корпоративной жизни зарплата является мерилом значимости работника, а ведь задача всей нашей жизни состоит в том, чтобы жить, руководствуясь своими ценностями, не подменяя их корпоративными.

Я иногда шучу, что справедливым быть проще, если платишь кому-то за грязную работу. Споры насчет того, кто будет гладить, убираться и мыть посуду, исчезнут, если нанять домработницу. Но это не всегда возможно – и не все этого хотят. Если мне кажется, что на кого-то свалено больше обязанностей, то я открыто говорю об этом мужу и стараюсь сделать это до того, как разозлюсь. Мы привносим разный вклад в домашнее хозяйство: я делаю повседневную уборку и готовлю, он занимается техникой и выбирает вино, мы оба занимается счетами. Когда нам приходится делать что-то особенно неприятное, мы делаем это вместе – так намного веселее. Но самое главное для нас обоих – чтобы никто не чувствовал, что его эксплуатируют.

Почти каждый в тот или иной момент совместной жизни испытывает серьезное искушение уйти или попросить уйти партнера. У каждого из нас есть мечта в стиле 50-х – прийти домой к готовому ужину и огню в камине. Когда я управляла двумя компаниями и зарабатывала кучу денег, я думала – как было бы здорово, если бы Линдсэй все время был дома, а я бы работала до умопомрачения. Потом я подумала об этом серьезно – разве я имею право просить его пожертвовать научной карьерой? Разве я могу взять на себя такую ответственность? Нет. А я сама действительно ли хочу все время только работать? Для чего? Разве в этом случае возрастет наше взаимное уважение и семья станет крепче? Вряд ли. Я не смогла бы просить его сделать то, на что сама не готова пойти.