— И все-таки объясни простофиле Флойду, зачем Герману именно пудреница? — сказал я небрежным тоном, но ушки у меня оттопырились изрядно.

— А тебе зачем? Пудреницы нет вместе с сейфом.

Я решил действовать напрямик.

— Одной тебе с этим делом не справиться, так что договаривай до конца, милая.

— Ты уверен, что я на твоей стороне, а не на стороне Германа?

— Но ты же спасла меня от него!

Веда усмехнулась:

— Ну, ну, попробуй угадать почему?

— Ты, лапочка, догадалась, что Герман лишит тебя доли, да и знала, что за человек Паркер. Заполучив пудреницу, они запросто могут свернуть твою прелестную шейку, а потом заставят нырнуть в бассейн…

В ее глазах зрела какая-то подспудная мысль.

— Это забавно. Продолжай, Флойд!

— Тебе пришло в голову, что половина всегда больше трети, и, когда появился я, ты сообразила, что это именно тот парень, который может провернуть это дельце вчистую. Когда я вернулся после взрыва с пустыми руками и понес ахинею, у тебя хватило ума сделать ставку на меня.

Веда выпятила и без того высокую грудь:

— Я готова продать тебе сведения о пудренице в два раза дешевле, чем Бретт, если он, конечно, захочет их продать.

Я зевнул:

— Вот что, малышка, пора спать. На сегодня хватит информации.

Беспокойство прошмыгнуло в ее глазах.

— Тебе не нужны мои сведения?

— Я поразмышляю об этом в постели, дорогая, — ответил я и взял за руку, чтобы отвести в спальню. — Возможно, смогу обойтись и без них.

— Нет, не сможешь! — сказала она, вырывая руку. — Не зная того, что знаю я, пудреница — пустой номер.

— Да что ты говоришь? — проговорил я ехидно, пытаясь усадить ее на кровать. — У меня голова устроена не так, как у большинства людей. Не забывай, киса, я все-таки детектив. Находить отгадки — моя профессия.

Веда сопротивлялась отчаянно. На щечках проступил гневный румянец.

— Я хочу половину! — сказала она, когда я почти уложил ее на одеяло.

— Не отвлекайся, пожалуйста, родная. Сейчас мне не до дел, намереваюсь немного развлечься!

— Не рассчитывай, подлец, что добьешься от меня этого, — сквозь зубы процедила Веда, пытаясь ослабить мой решительный напор, но только не в ее кулачках была сила. — Оставь меня, я позову на помощь!

— Валяй, крошка, — ответил я. — В этом здании всегда кто-то кричит. Крик — это часть интерьера. Ори сколько душе угодно.

— Флойд, ради Бога, оставь меня!

Я расслабился, а Веда воспользовалась этим и двинула меня по шее. Я не остался в долгу — девчушка улетела к стенке. У меня было плохое настроение, и иногда я бываю достаточно жестким. Пора было показать, на что я способен.

— Ай-яй-яй! — воскликнул я, наклоняясь над девушкой. — Неплохой замах. Покуражилась малость, моя прелесть? Надеюсь, мой весомый аргумент в споре доставил тебе массу удовольствия!

— Грубая скотина! — завопила она.

Побарахтавшись, она встала и снова врезала мне, теперь уже очаровательной ножкой. Потом попыталась укусить, но без особого успеха. И тут ее руки безвольно соскользнули с моих плеч — Веда прижалась ко мне так крепко, словно боялась отпустить одного на волю. Ее губы потянулись вверх и вскоре оказались на одном уровне с моими. Глаза блистали, как звезды.

Как я уже упоминал, женщины — любопытные существа.

Резкий телефонный звонок заставил меня проснуться. Маленький шаловливый зверек рядом в постели навострил ушки.

— Нет и намека, что у нас пожар, — заметил я. — Это всего лишь обычный телефон.

Веда высвободилась из моих объятий. Так как аппарат находился с ее стороны, она хотела взять трубку. Я перенес руку через ее обнаженную грудь и прошептал:

— Я сам буду говорить, детка.

Мне нужно было на что-нибудь опереться, и я нежно поставил локоть ей на живот.

— Манеры у тебя, Флойд, как у поросенка, — проворковала Веда, — хотя, пожалуй, мое сравнение может поросенка обидеть.

Я свирепо улыбнулся, обнажив десны, и снял трубку.

— Спустись, Флойд. Крышка прыгает так, что может соскочить с чайника. Но я придержу ее до твоего прихода.

— Какая крышка, Ник? И не кричи в трубку, я пока не глухой!

Он виртуозно выругался. Когда он делал это в моем присутствии, я чувствовал себя неоперившимся птенцом.

— Если тебе в джинсы заползли муравьи, вытряхни поскорее! Я жду внизу. Даю тебе пять минут на сборы!

Он швырнул трубку на рычаг.

Я осторожно положил свою на телефон. Провел ладонью по шевелюре и уставился на маленькое бледное лицо, наполовину зарытое в подушку.

Большинство женщин после такой бурной ночи выглядели бы уставшими. Но не Веда. Она сохранила, слава Богу, свою всегдашнюю аппетитность.

— Привет! — сказал я. — Вы меня еще помните?

— Еще бы не помнить, пузан. Ты хотел ночью меня окончательно сплюснуть!