Я оглядел закрытую дверь кабинета Германа и пустые кресла вдоль стены. Все это перестало мне нравиться. Моя рука скользнула под мышку проверить, на месте ли кобура с револьвером, и тут за спиной гортанный голос приказал:

— Не двигаться!

Я медленно посмотрел через плечо. Худой дылда, на котором, как на вешалке, болтался костюм в серую клетку, поднимался из заднего ряда кресел.

Так вот чем объяснялось волнение и поспешное бегство маленькой блондинки. Он притаился там, ожидая моего появления. Физиономия под полями фетровой шляпы была выбрита не слишком тщательно и напоминала крысиную морду. Смотреть на нее было неприятно.

— Вы это мне? — сказал я, стараясь не делать лишних движений.

— Заходи, — рукой он указал на кабинет Германа, — и будь добр, веди себя как полагается.

Мысль, что, вероятно, следует перенести поездку в Майами, своевременно посетила меня, и я порадовался, что не купил билеты заранее. Без особого удовольствия я переступил порог кабинета.

Паркер сидел в кресле Германа. Возле окна торчал еще один тип, вертя в руке здоровенную пушку. Он был маленький, толстый и походил на головореза из третьесортного триллера.

Герман отсутствовал.

— Привет, дружок, — сказал я Паркеру тепло, но не слишком. — Как голова, не болит?

— В прошлый раз ты оказался слишком хитрым и проницательным, Джексон, — сказал он тоном, отдающим уксусом. — Я не хочу тратить время на бесплодные разговоры. Никакого кинжала не получишь. Это, во-первых. Во-вторых, тебе придется ответить на некоторые вопросы. Лучше дать ответ сразу, если не хочешь, чтобы его вырвали силой. В любом случае ты закончишь свободным полетом из окна этого кабинета.

Идея парить с восьмого этажа совсем не показалась мне забавной, но, поразмыслив, я решил не заострять на этом внимание.

— Ты ничего от меня не добьешься, — сказал я как можно спокойнее. — Я предупредил Германа, что оставил письмо в надежном месте и оно попадет в руки Редферна, если я не вернусь в указанное время. Тогда всей вашей компашке несдобровать.

Он пренебрежительно усмехнулся:

— Я так не думаю. Покончив с тобой, мы займемся письмом, если оно вообще существует.

— Я человек предусмотрительный, — ответил я, а сам лихорадочно подсчитывал в уме шансы, успею ли выхватить пушку, прежде чем дылда наделает в моем организме дырок.

— Письмо есть, будьте уверены, — сказал я со всей убедительностью, на которую был способен.

Паркер был спокоен, но мне не нравилось отсутствующее выражение на его лице.

— Итак, вопрос первый: где Веда?

— В надежном месте.

Худой верзила, должно быть, был ясновидящим, так как сунул руку мне под мышку и вытащил револьвер.

— Тебе он больше не понадобится, гад, — шепнул он мне на ухо.

— Я заставлю тебя говорить, — прошипел Бойд, — тебя, наверное, никогда не били каучуковой трубкой по голове? Это неприятно, зато не оставляет следов. Мы исполним траурный марш Шопена на твоем черепе вместо барабана.

Толстяк отклеился от подоконника и вынул из кармана каучуковую трубку. Он стал подбрасывать ее на ладони, свирепея на глазах.

Размышляя, я пришел к выводу, что место для выяснения отношений было выбрано ребятками неудачно. В здании было полно респектабельных людей, которые непременно пожелали бы узнать, откуда шум, коли таковой возникнет. И вообще эти жалкие террористы нагоняли на меня тоску.

Я надеялся, что верзила понимает, что шуметь нельзя, поэтому, резко повернувшись, я двинул ему в подбородок.

От неожиданного удара он не удержался на своих ходулях и рухнул на пол, неловко приземлившись на правую руку, зато толстяк не растерялся и бросился на меня разъяренным тигром.

Бойд вскочил с кресла и подставил этому бойцу подножку. В это время дверь открылась, и, держа пистолет в руке, вошел Лу Фарелл с видом человека, собравшегося подышать перед сном свежим воздухом.

— Салют! — поздоровался он. — Эти мальчики вас обижают, Джексон?

Я воспользовался замешательством в стане противника и влепил толстому сочную оплеуху. Он отлетел и тяжело грохнулся о спинку стула. Трубка выпала у него из рук. Верзила посмотрел на свою, очевидно, вывихнутую руку и завопил так, что задрожали стены.

Лу направил пушку на Бойда, не выпуская из виду и толстяка. Пистолет в его руке смотрелся достаточно убедительно.

— Не волнуйтесь, парни, — сказал он беззаботно, — посмотрите, что стало с вашим маленьким приятелем, то же будет и с вами.