К счастью, как только они скрылись из поля зрения ее учительниц, Лилиан тут же направилась в сторону леска.

— Идемте сюда, здесь есть тень. Сегодня такой теплый денек, верно?

Последнее было справедливо лишь отчасти — для марта погода была прекрасной, но в целом предпочтительнее было бы погреться под слабым весенним солнцем, нежели идти по прохладной тени, — но Бен торопливо кивнул.

И вот они уже идут по лесной тропинке и оба чувствуют себя свободно и раскованно, как никогда прежде. Никакой натянутости и ощущения, что нужно поддерживать беседу. Парню приятно, оттого что рядом с ним эта красивая улыбающаяся девушка. Впрочем, остановить болтовню Лилиан было невозможно. Своим звонким певучим голосом она рассказывала об «Оукс Гарден» и о том, что, приехав туда, она оказалась одной из самых младших учениц.

— Меня отправили в интернат вместе с моей кузиной Глорией. Ее родители непременно хотели этого, но она робка, и мы живем очень далеко. Поэтому меня послали с ней, чтобы она не чувствовала себя такой одинокой. Но ей все равно нелегко. Некоторые люди постоянно чувствуют себя одиноко…

Бен кивнул, прекрасно понимая, о чем она говорит. Похоже, Лилиан инстинктивно облекала в слова его собственные чувства. Одиночество. Даже с одноклассниками он не находил общего языка, не говоря уже о ребятах из колледжа, которые были старше. Бену повезло в том отношении, что учеба давалась ему легко и доставляла радость. И это при том, что его не привлекали ни геология, как отца, ни экономика, которую так любила мать. Бен считал себя скорее поэтом. И поймал себя на мысли, что впервые рассказывает об этом кому бы то ни было. Лилиан зачарованно слушала.

— Вы можете прочитать на память какое-нибудь стихотворение? — полюбопытствовала она. — Пожалуйста, прочтите мне!

Бен покраснел.

— Не знаю, я еще никогда… нет, у меня не получится. Я забуду слова…

Лилиан, нахмурившись, с нарочитой суровостью произнесла:

— Да ладно! Если вы действительно хотите стать поэтом, то потом вам придется устраивать чтения. И тут нельзя терять дар речи! Давайте!

Кровь еще сильнее прилила к щекам Бена, когда он, не глядя на Лилиан, стал читать стихотворение.

Если бы ты была розой,

Я стал бы твоей росой.

Стала б листком ты, подхваченным бурей,

Пел бы ветром тебе и грозой.

Узнавал бы в любом обличье,

Пел бы песни тебе я птичьи.

И однажды во сне

Ты поцелуй даровала бы мне.

— О, как красиво! — вздохнув, воскликнула Лилиан. — Такая глубина чувств!

Юноша бросил на нее испуганный взгляд, но не увидел ни тени насмешки на ее мечтательном лице.

— И рифма правильная!

Бен кивнул. Глаза его сияли.

И тут Лилиан словно очнулась.

— Но вы только что обратились ко мне на «ты»! — лукаво произнесла она. — Кстати, сколько вам лет?

Бен снова покраснел.

— Почти пятнадцать, — произнес он.

Лилиан улыбнулась.

— Мне тоже! Это знак!

Бен, похоже, думал так же.

— Вы не хотите… ты не хочешь… встретиться со мной еще раз?

Лилиан стыдливо потупила взгляд.

— Это возможно лишь тайно, — нерешительно произнесла она. — Вам, наверное, можно уходить из колледжа, но мне…

— Неужели ты не знаешь способа? — робко переспросил Бен. — Я имею в виду, если это совсем невозможно… я мог бы прийти в субботу и сказать, что я твой кузен или еще кто-нибудь.

Лилиан рассмеялась.

— В это никто не поверит. — Она задумалась, стоит ли рассказать Бену о том, что она из Новой Зеландии, но пока решила промолчать. Ей не хотелось говорить с юношей об угольных и золотых копях, китовом промысле и овцеводстве. Но больше всего ей не хотелось говорить о своем родстве с Курой-маро-тини Мартин. Как и Глория, Лилиан давно уяснила для себя, что упоминание об этой знаменитости тут же гасит любой интерес по отношению к ее собственной личности. Она привыкла ловко обходить эту тему, что, к ее огромному удивлению, никогда не удавалось Глории.

— Нет, я знаю способ, не переживай. Если пройти от ворот школы четверть мили к югу вдоль забора, то увидишь огромный дуб. Его ветки висят над забором, по ним можно легко взобраться. Там меня и жди. Можешь помочь мне забраться на дерево, — кокетливо добавила она. — Но под юбку смотреть нельзя!

Бен снова покраснел, однако теперь он был совершенно очарован.

— Я приду, — с трудом переводя дух, произнес он. — Но не сразу. Теперь я должен ехать в Лондон, в качестве запасного гребца меня точно берут…

Лилиан кивнула.

— Я могу подождать, — серьезно произнесла она, и про себя подумала, что это особенно романтично. — А сейчас, мне кажется, нам нужно вернуться к остальным. Иначе Хезел заскучает и от зависти пожалуется мисс Бивер, что я опаздываю. — Она решительно развернулась, но Бен удержал ее.

— Подожди еще минуточку. Я знаю, это не совсем прилично, но… я должен еще раз посмотреть тебе в глаза. Я весь день пытался сделать это, но не хотел таращиться, поэтому так и не смог толком разглядеть. Они зеленые или карие?