Он принялся говорить ей самые банальные фразы, которые, должно быть, не раз произносил перед другими девушками, но потом вдруг спросил, видя, что она не реагирует на его любезности:

— Скажи-ка, Постреленок, а что ты больше любишь — леденцы или лето?

Вся ее робость неожиданно исчезла, и ей стало легко. Она вспоминала это, тщетно высматривая фары его машины на дороге.

— Дура! — ругала она себя. — Почему я такая дура и с таким отчаянием жду его каждый раз? Может быть, у него спустило колесо или стряслось что-нибудь с мотором.

Но тут же другая сцена возникала в ее воображении: за ней приезжает шериф, чтобы отвезти ее для опознания тела…

Два луча света, маленьких и неярких, как скромные ночные светляки, прорезали темноту шоссе. Они спустились вниз по дороге, а затем медленно поползли вверх. На мгновение Каролин потеряла их за деревьями, затем они появились, потом опять исчезли, но она уже различала знакомое урчание машины.

Она сбежала с террасы и, когда Джейсон вырулил на дорогу перед их домом, бросилась вперед. Он вышел из машины, и Каролин порывисто обняла его и поцеловала, почувствовав при этом слабый запах виски.

— Постреленок, малыш, что случилось? Надеюсь, ты не плакала? Ну что ты? Что на этой земле может со мной случиться?

— Ничего, ничего. Но ты так поздно, Джей, я даже не могла вообразить…

Он поцеловал ее и достал из машины свой кейс. Они пошли, обнявшись, к дому.

— Жалко, что у нас нет телефона и я никак не мог предупредить тебя, что задерживаюсь. Послушай теперь хорошую новость — мы скоро разбогатеем!

— Ты заключил успешную сделку?

— Так точно. Она уже заплатила мне. И намечается еще несколько продаж в этих местах, на горе. Скоро мы сможем установить по телефону в каждой комнате. Но ты меня очень расстраиваешь, Каролин, не жди меня так отчаянно, ты ведь знаешь, какая у меня работа. Все эти переговоры и уговоры требуют неформального обращения со временем. Зато сегодня мы может отметить мою первую продажу на приличную сумму!

— А я думала, что Макларен — трезвенник.

Она увидела, как он улыбнулся и в лунном свете появилась щелочка между зубами.

— Зато миссис фон Швейцер не трезвенница! О, она тебе понравится, я уверен. И она, знаешь ли, совсем не зануда! Она попросила называть ее по первому имени, так как ее зовут Аликзенда, то все обращаются к ней как к Зенди.

— Ну и ну, и что она собой представляет?

— Четверо детей, один уже подросток. А ей лет тридцать пять. Блондинка крашеная, но у корней волосы черные, ну ты знаешь такой тип женщин. Даже не соображу, что еще рассказать о ней.

— Вообще-то, я хочу знать все.

Он оглядел ее с ног до головы.

— А ты сегодня выглядишь обалденно!

Она прошлась перед ним, чувственно покачивая бедрами.

— Посмотри, какой у меня вырез на платье!

Он снова поцеловал ее и положил руку на бедро.

— Ну и куда мы сейчас отправимся?

Она рассмеялась.

— Ты же знаешь, что мы должны будем сейчас делать.

— Как, опять Харви? О, я этого не вынесу!

— Будь с ним поласковей, старый грубиян. По крайней мере до тех пор, пока твоя мать не выйдет за него замуж.

Вчетвером они сидели на террасе допоздна, пили кофе. Луизин камень, как еще один гость, стоял перед домом.

Каролин вдруг спросила:

— А эта Луиза, кто она? Как вы думаете? Может быть, она — из Людвигов? Раньше здесь жила их семья, нам рассказывали о ней. И почему на камне не написана ее фамилия?

Харви объяснил:

— Похоже, это плита с семейного участка кладбища, и в фамилии просто не было необходимости. Сам участок находился где-то выше, на горе, а плиту подмыло дождем, и она упала туда, где ты ее нашла. Возможно, надгробие делал какой-нибудь бедный парень, не профессиональный гравер, и он не хотел вырезать много букв, поэтому вместо родилась — только одна буква «р», а вместо умерла — только «у». Она умерла молодой, возможно, в результате какой-нибудь трагедии, ведь ей было всего восемнадцать. Ее все здесь знали, и в те времена никому даже в голову не могло прийти, что когда-нибудь кто-то спросит: «А Луиза — это кто?»

Каролин вылила остатки кофе в чашку, которую держал перед ней Харви.

— У нас в деревне есть небольшая библиотека, она открыта только три дня в неделю, я собираюсь туда сходить, когда буду посвободнее, пороюсь в архиве, может, найду что-нибудь интересное. Например, старые счета бывших владельцев этого дома, какие-нибудь сведения о захоронениях на кладбище. Мне так хочется знать побольше об этом месте.

Стул, на котором сидел Харви, жалобно заскрипел под его тяжестью, когда он, заинтересованный разговором, попытался подвинуться поближе к Каролин.

— Действительно, выбери время и загляни в местный архив. Как эксперту по произведениям искусства мне часто приходится выступать в роли детектива, и я очень люблю это занятие. Давай порассуждаем, Каролин. Луиза действительно вполне может быть Людвиг, ведь Луиза Людвиг звучит красиво, когда произносится слитно и особенно в немецкой транскрипции, то есть именно Луиза, а не Лайза. И на могильном камне это имя высечено именно по-немецки.

Эллен и Каролин слушали Харви с интересом, а Джейсон меланхолично попивал свой кофе, не сводя глаз с погруженной в сумрак долины.