С потерей глаза трудная задача встала перед ненцем. Нужно было учиться бить зверя с левого глаза, держать винтовку с левого плеча. Плохо приходилось охотнику, однажды чуть не убил свою собаку. Но прошли месяцы, года — и Хантазей-одноглазый запросто сбивал чайку пулей на лету.

Не торопился ненец стрелять по зверю. Он скорее русского промышленника замечал желтое пятно медведя на белом покрывале скал или на голубевших у полыней обломках берегового льда.

— Стреляй, Хантазей? — не раз кричали ненцу промышленники, завидев медведя.

Хантазей спокойно рассматривал в подзорную трубку медведя и не торопился.

— Пойдем повысе, там луцсе будет посмотревать, — говорил Хантазей.

Он определял, куда идет зверь, не собирается ли он поплавать в полынье после долгого бродяжничания по льдинам или лечь в торосах выспаться после тяжелого, но сытого дня.

Примечал ненец, откуда ветер дует, и шел к зверю без ошибки, стреляя ему в лоб.

Любил Хантазей рассказывать о своем путешествии пешком по Новой Земле из Архангельской губы в Крестовую.

Трое людей попали в Архангельскую губу: Юдин, Тит Ямзин и Хантазей. Здесь затонуло моторное суденышко промышленников; в трюмах, залитых водой, погибло все продовольствие. Люди жили промыслом. Под весну Ямзин и Хантазей решили итти пешком в Крестовую губу. У Юдина оставалась лодка, упряжка собак, сухари да винтовка с патронами.

На два дня хватало обыкновенно Хантазею рассказывать о том, как он бродил с Ямзиным по глетчерам, как медвежью шкуру очищали от шерсти, а кожу жарили, когда ничего другого нельзя было добыть. Ненец, рассказывая, воодушевлялся, падал на колено и прицеливался в невидимого зверя, и все слушали Хантазея с затаенным дыханием.

Голодные ненцы вдруг увидели, что на них идут три казака — три огромных медведя.

«Конец голоду, сколько корма идет сразу», подумали ненцы, Но тут пришла повальня — зыбь, лед у берега разломало в кашу. Медведи подошли по ледяному полю к битому крошеву и повернули назад от охотников.

Люди поползли снова по тонкой найде — новому льду — на другой берег безвестной реки и вскоре увидели небольшой домишко.

Это была норвежская промысловая избушка. На полу было рассыпано много гороха. Его ненцам хватило до Крестовой губы. Когда Хантазей с Титом Ямзиным пришли домой, то на радостях послали Санко Вылку в Поморскую губу сообщить, что они живы, здоровы и дарят гольца бочку. В Поморскую губу голец редко заходил. Но Санко до пролива Маточкин Шар не доехал — лед развело весной.

А Юдин вернулся позднее на шлюпке в Поморскую губу.

Любил Ефим ночевать в пещере «Каменный дом». Однажды просыпается и видит: три казака посреди Поморской губы по банке — подводному камню — ходят. Он поехал за ними на лодке, звери перебежали на берег и разбились: двое пошли в одну, а третий в другую сторону. Помчался Ефим на собаках за двумя медведями. Те тоже в разные стороны разбежались. Целый день гонялся Хантазей за медведями и всех приволок к дому. Такой стрелок был Хантазей!

— Адва ж адва догнал третьего казака, — радостно говорил Хантазей.

–

В ноябре прошлого года английская экспедиция под начальством майора Багнольда совершила автомобильный пробег по Ливийской пустыне.

Большая часть Ливийской пустыни лежит ниже уровня моря. Пески ее находятся в беспрерывном движении, что затрудняет передвижение.

Экспедиция выехала из Каира, взяв направление на запад, к Судану. Путь был трудный. Часто колеса автомобиля зарывались в песок. Приходилось подкладывать стальные рельсы и применять специальную веревочную лестницу.

Экспедиция пересекла пустыню и выбралась на старую караванную дорогу, которая ведет из Куфра в Египет. Груды костей, скелеты верблюдов свидетельствовали о многих трагедиях, которые хранит пустыня.

Первый опыт удался. О целях экспедиции довольно откровенно говорят сами участники. «Нам было дано задание исследовать строение и протяжение песчаных пространств, а также установить возможность связи со старым караванным путем. Удачно закончившаяся экспедиция открывает новые стратегические возможности».

В заброшенном уголке Южной Африки, в Трансваале, длинной, живой лентой, растянувшейся на три километра, выстроилась очередь. Нервное подергивание плеч, нетерпеливое переминание с ноги на ногу, отрывистые выкрики, неестественный блеск глаз — все обличало горячее нетерпение. Глаза всех были устремлены на маленький флаг-сигнал, который открывал путь в драгоценные копи.