— Нам нужен говорящий на языке Степи, чтобы допросить одного подозреваемого по делу о тех похищениях. — Тиррелинир намек понял, сразу же перейдя к делу. — Мы уже пытались читать его память, но мало что удалось разобрать — большую часть нужных нам фрагментов времени он не только разговаривает, но и мыслит на степняцком.

— Это степняк, да? — прежде чем я успел вообразить себе похищение некого степняка, как Тиррелинир меня огорошил заявлением, что это даже не человек, а самый что ни на есть эльф. — Но разве во всем Эльгардаре нет никого, кто бы знал этот язык?

— В том-то и дело, что главного специалиста по тому региону нам и предстоит допросить. У него был найден целый ящик браслетов. Но когда ему днем ранее принесли подобные браслеты, реквизированные у Степняков, он сказал, что не имеет ни малейшего понятия, как они действуют. У него было несколько учеников, но их к делу привлечь нельзя — они все связаны с ним долгом жизни.

— А на границе не искали? Не может быть, чтобы там никто не знал…

— Ваше Высочество, если бы у меня были другие варианты, я бы не стал беспокоить Вас. Искать можно, только времени у нас нет. Дело в том, что этот же эльф в последнее время пытался наладить связи с гномами. Есть предположение, что он пытался продать им найденную у него партию браслетов. Вы же знаете, что последнюю неделю мы ведем переговоры с гномами. Я думаю, он в скором времени еще раз попытается с ними связаться. Можно, было, конечно, допросить его как положено, но будет намного лучше, если он о нашем интересе к его деятельности знать пока не будет, поэтому нам и нужна Ваша помощь.

— Повелитель против моего участия, так? — впрочем, это можно и не спрашивать. И так ясно, что меня к мало-мальски стоящему делу в ближайшие полвека не подпустят. — А нам хватит двух часов? Можно было бы сразу после моих занятий, у меня как раз будет свободное время…

Я, правда, не совсем еще понял, что от меня требуется, но, думаю, по ходу дела разберусь.

— Нет, без разрешения Повелителя не получится, на Вас стоит такая защита, что мы ее только час взламывать будем в лучшем случае. Правда, через пятнадцать-двадцать минут с начала взламывания Повелитель уже будет в нашей компании, выяснять, что с Вами делают.

— Хорошо, я поговорю с Повелителем. Только раньше сегодняшнего вечера не получится, или нужно прямо сейчас?

— Нет, это необязательно… Давайте встретимся завтра в первой половине дня, тогда и поговорим. — Лорд раскланялся и собрался уходить.

— Лорд Тиррелинир, подождите, у меня есть несколько вопросов. — Еще бы у меня их не было!

— Ваше Высочество, до начала Вашего занятия осталось всего три минуты, и я не хотел бы, чтобы меня здесь застали.

Лорд исчез как раз в тот момент, когда я, огорошенный вываленной на меня информацией, попытался хоть как-то осмыслить странности предстоящего "задания". Поговорить с подозреваемым можно и на эльфийском, и на всеобщем; переводчик им явно не нужен; а уж в чтении памяти я им точно не помощник. Впрочем, ничего другого от лорда ожидать и не стоило — больше чем надо ему он все равно не расскажет. И вообще все его поведение было самым обычным манипулированием: помог сам, потом попросил помощи; наступил на больную мозоль, а потом для надежности надавил на гордость и скрылся прежде, чем я успел сообразить, на что подписался. И кстати, зачем взламывать защиту, которую на меня кто-то когда-то умудрился поставить?

— Лириниэль, перевод готов? Хорошо, посмотрите пока правила с десятого по пятнадцатое…

Правила оказались несложными, тем более что двенадцатое и четырнадцатое Нойриэль уже упоминал, когда объяснял, почему глагол "ходить" читается именно так. Поэтому ознакомившись с ними, я мог спокойно ожидать "вердикта".

— Лириниэль, боюсь, Вы не совсем правильно поняли задание. — Я удивленно воззрился на учителя. Что можно было неправильно понять в задании "сделать письменный перевод"? — Мне не нужна идеальная работа без единой ошибки. Я просил Вас самостоятельно перевести этот текст. Кто Вам помогал? Охранник?

— Нет. — Я против воли покраснел. Пусть я и сам искал ошибки — без подсказки Тиррелинира я бы не узнал об их наличии. Но какая разница, кто мне на них указал? Я ж не для Нойриэля в конце концов занимаюсь — для себя.

— Не хотите говорить, Ваше дело. Только вот Ваш таинственный помощник язык знает, более того, не сомневаюсь, прекрасно им владеет, а вот Вы, если будете и впредь столь же безответственно подходить к заданиям, его знать никогда не будете. Надеюсь, это Вам ясно?

— Ясно.

— А своему помощнику передайте, что он оказывает Вам дурную услугу.

Закончив отчитывать меня, он как ни в чем не бывало приступил ко второй части урока, по итогам которой я уже худо-бедно, пусть и спотыкаясь через слово, но все же смог прочитать тот самый "текстик" и неважно, что смысл озвученного пока мне не вполне был доступен — зато поработали над произношением и правила чтения повторили, а какие-то и прошли по ходу дела. Через полтора часа он все же сжалился надо мной и, нагрузив напоследок весьма обширным домашним заданием, учебником и словарями, наконец, отпустил меня до завтрашнего дня. Письменных заданий мне на этот раз не задали — то ли учитель все же вспомнил, что мне нельзя перенапрягать руку, то ли посчитал, что выучить за меня никто не сможет, а раз доверия мне больше нет, по видимости, и решил налегать на устные задания.

Иллирэн.

Вторую половину дня я провел малодушно уговаривая себя, что вся эта затея с самого начала обречена на провал и не стоит даже заговаривать с Повелителем на тему внеплановой подработки. Достаточно только вспомнить с каким раздражением он сегодня отзывался о неких бредовых идеях Тиррелинира! Наверняка, эта авантюра тоже из их числа. И вообще, раз уж Повелитель сразу не дал своего разрешения, меня он тем более не послушает. Точнее послушать-то, может, и послушает, а потом приведет тысячу и одну причину, почему мне это не нужно. Если у него, конечно, будет на то настроение, а то и просто возьмет, да и откажет без всяких объяснений. И ничего не поделаешь. Если уж Повелитель что-то решил, то спорить, доказывать, равно как упрашивать или умолять уже бесполезно.