— Что Вы хотите с ним сделать?

— Хочу, чтоб он испытал все те мучения, что причинил моей семье.

Я приказал привести раба. Жизнь и так жестоко наказала — я тому свидетель — но Дагмар имеет право на месть. Подчиняясь моему указанию, Дагмар сел на диван в темном углу кабинета. Привели Рока, как я и планировал, тот прошел сразу на середину комнаты, не заметив эльфа.

— Я хочу, чтоб ты рассказал мне про преступление, за которое тебя клеймили.

— Я дал слово и не сдержал его. Что ж тут не ясного?

— То есть ты признаешься в этом?

— Да, клеймо просто так не ставят, — спокойно признался Рок.

— Я рад, что ты это понимаешь. Но я спрашивал тебя о тех клеймах, что стоят на правой руке. Говори.

— Нет.

— Ты отказываешься? Хорошо, тогда я тебе кое-что расскажу. Ты знаешь, кто такой Дагмар?

— Нет.

— Я не удивлен. Год назад его семью убили люди на его глазах…

— О, нет, они не просто убили их: мою жену, сына и дочурку. Нет. Им не нужна была их смерть, — донесся хриплый голос с дивана. — Они хотели, чтоб те помучались как можно дольше. Они схватили моих родных, когда те гуляли по лесу. Они обещали отпустить их, если я сдамся. Но людям нельзя верить. Им хотелось как можно сильнее унизить эльфа, они заставили меня умолять на коленях освободить моих родных. Насладившись моим унижением сполна, они решили растоптать меня — сказали, что отпустят мою семью, но не сразу, а по кусочкам. Они начали с жены. Они заставляли меня смотреть на то, как… — Дагмар выплескивал свою боль, впервые рассказывая о том, что произошло в тот ужасный день. Человек стоял, прикрыв глаза, и, казалось, не слушал его.

— Напоследок, парень — их командир — плюнул мне в лицо, сказав, что он бы убил меня сам, но это была бы слишком большая честь для эльфийского отродья, и ушел, оставив своих прихвостней добивать меня, — Дагмар замолчал.

Я бы не поверил в то, что люди способны на такую жестокость, но мне довелось самому убедиться в этом. Я посмотрел на ауру человека — три клейма, казалось, налились кровью и теперь горели красным огнем, лучше всякого признания доказывая вину человека. Значит, он сам признает свою сопричастность и, должно быть, уже осознал, что с ним теперь будет.

— Ты ничего не хочешь сказать в свое оправдание? — Рок покачал головой, все так же молча подошел к Дагмару и опустился перед ним на колени, склонив голову и вытянув вперед сведенные вместе руки. Поза покорности, признания вины и вместе с тем просьба о наказании. Такое смирение только разозлило Дагмара, и он с размаху ударил его по лицу, тот упал, но тут же поднялся, вернувшись в прежнее положение.

— Не думай, что тебя ждет легкая смерть, я заставлю тебя все почувствовать на собственной шкуре, — эльф подошел к человеку и, резко дернув его за волосы, заставил того поднять голову. Снова занес руку, да так и замер, глядя на его лицо. Человек, напрягшийся в ожидании удара, так и стоял перед ним на коленях, закрыв глаза. По его разбитому лицу текли слезы.

— Это не он, — растерянно пробормотал Дагмар.

— Не он? — я уже ничего не понимаю.

— Точно, я хорошо его запомнил. У того были светлые волосы, нос не такой, глаза серые, шрам над левой бровью. А этот… — Рок явно не подходил под это описание. Странно, что он раньше этого не заметил, до такой степени был ослеплен ненавистью? Дагмар отпустил его волосы и рассеяно пригладил взлохмаченную шевелюру человека, тот закусил разбитую губу и отвернулся. — Эй, ты чего? Не плачь… Прости. Я думал, что это ты.

— Я был там, тогда… Если бы я пошел с ним… — Безжизненным, еле слышным голосом сказал Рок. — Этого бы не случилось, если бы я пошел. Это я виноват… — его бессвязная речь стала совсем неразборчивой. Я отослал его, все равно от него сейчас толку не добьешься.

— Простите, Повелитель, а что Вы будете делать с ним дальше?

— Все еще хотите его купить? Зачем? — действительно, зачем ему нужно это напоминание о смерти его близких?

— Я бы его отпустил…

— А как же клейма? Вы буквально полчаса назад уверяли меня…

— Я ошибался, думаю, судьям нужен был козел отпущения — они его нашли. Скорее всего, тот парень — дворянин, сын влиятельного человека, а Рок был его слугой, на него и повесили преступление господина. А он совсем ведь молодой, впечатлительный, не смог помешать дворянину сделать то, что он сделал. Вот и считает себя виноватым.

— Я рад, что у Вас больше нет претензий к моему рабу, но боюсь, что продать его я не могу. Мне ведь его подарили, а продать подарок — выказать неуважение к дарителю. — И пойти против Судьбы, чье решение я так неосторожно провозгласил, только вот Дагмару знать об этом необязательно.

— Жаль, простите, Повелитель, что отнял у Вас время.

Дагмар на следующий же день подал прошение о восстановлении его в дипломатическом корпусе. Я не возражал, он хоть и выпал из политики на целый год, все же оставался одним из лучших специалистов. Понижение в звании эльфа нисколько не расстроило, он тут же развил бурную деятельность, большая часть которой, я подозреваю, была направлена на поиск его личного врага, который, как выяснилось, безнаказанно топчет землю. Поразмыслив, я решил не сдерживать его пыл — все-таки тот человек совершил преступление против моих подданных, нарушил мирный договор и поэтому должен понести соответствующее наказание. Конечно, может возникнуть скандал, но Дагмар очень опытный дипломат, уверен, он провернет все наилучшим образом: одновременно удовлетворит свою жажду мести и очередной раз покажет, что эльфы договор уважают и требуют такого же уважения со стороны людей.