Шрифт:
Сошло!
К палатке стояла очередь, почти всегда. От открытия рынка, до закрытия. Жаль, что рынок работал не круглосуточно, и не всю неделю. А то бы Марк озолотился.
Но и так получалось неплохо. Особенно помогала жара - бочка прохладного компота литров на сорок-пятьдесят уходила меньше, чем за день. Марк страдал от отсутствия одноразовых стаканчиков, но не сильно - народ пил из глиняных пиал, и не возмущался. Оставалось только подвозить фарш, тесто, масло, компоты.
Когда ехали обратно, к нему на телегу запрыгнул молодой парень в белой рубахе.
– Привет!
– Привет!
– отозвался Марк неприязненно.
– Деньги давай, да?
– широко улыбнулся ему парень.
И небрежно поправил нож за поясом.
Ух, какая гамма ощущений! Марк сразу, за пару секунд пережил целый душ из вариантов поведения. От "крутануться, и пяткой в рыло" до "униженно молить и дергать себя за бороду". Возможных вариантов была действительно масса, и широта выбора ничуть не упрощала задачи.
А тяжелее всего было ощущать собственный страх. Обычный человеческий страх. В результате чего Марк просто вытащил кошель с выручкой, и бросил его на дно телеги без разговоров. Кошелек не упал, подхваченной ловкой рукой, и они тут же исчезли - и кошелек с выручкой, и парень в рубахе и с ножом.
Какой смысл ездить за деньгами самому, если ты не в состоянии уберечь деньги?
Стыд жаркой волной ударил в щеки и уши, и Марк несколько секунд матерился шепотом самыми заковыристыми ругательствами, призывая на голову наглого бандюка самые зверские кары, которые мог придумать.
При подъезде к стройке Марк чуток поуспокоился. И почти сразу заметил какого-то мужика, отвлекающего рабочих.
– Эй! Чего надо?
– почти зло крикнул Марк, хотя этот некто был совершенно не виноват в случившемся.
– А, вот ты где!
– радостно ответил мужик, и Марк почувствовал, что попал.
И оказался прав.
Когда ему под нос сунули бумажку с договором за подписью городского кади, Марк в первый момент даже не понял, что это.
– Да ты опоздал уже. Вообще-то уже был суд, и был мой ресторан признан лучшим.
– Да ты что!
– притворно удивился мужик.
– Вот этот? Вот эти развалины - лучший ресторан в городе? А ты на дату посмотри!
Марк посмотрел на дату, и с трудом удержал отборный мат. Дата была вчерашняя. Он даже вспомнил, где и когда заключал именно этот договор. Но кто же мог знать!
– Ты знаешь, - начал он проникновенно, мысленно перебирая варианты.
– Нету у меня сейчас этих денег...
– Конечно, знаю! Ни у кого лишних денег не бывает..
– Ты не понял. У меня сейчас вообще нет денег. Как видишь, меня ограбили..
– Да, да, да! Ограбили, несчастный ты...
– А в морду?
– остановил Марк издевательства.
– Дослушай до конца, потом выскажешься. У меня случилось несчастье, и все деньги ушли на восстановление бизнеса. Подожди до завтра, быстрее я не раздобуду эту сумму. Приходи завтра вечером, я отдам тебе долг.
Купец внимательно посмотрел на Марка, ни слова не сказал, свернул свой договор в трубочку и ушел.
А Марк кинулся искать деньги. Начал с господина Рудштардта.
– Вы знаете, Марк... Я вас уважаю, но раздача займов - не мой профиль. Кроме того, сейчас у меня просто нет столько наличности, уж извините. Да и перебегать дорогу Кесефу это не самый, как это сказать? Умный поступок.
– Я понял, - сказал Марк.
И пошел дальше. По знакомым купцам, лавочникам, даже к коллегам по стойке. Закончил он последним козырем - губернатором. Но и тот отказал. И примерно по тем же причинам - займы в этом городе дает Кесеф, и сам бы губернатор очень обиделся бы, если бы Кесеф вдруг начал распоряжаться в городе. Почему же тогда он сам будет заниматься тем, чем должен заниматься ростовщик?
Марк вышел, сел на ступеньки ратуши, и заскрипел зубами. В пору было идти к Кесефу. Хрен с ним, с суммой договора... Хотя, почему "хрен"? Долг вырастет просто немерено, Марк это чувствовал. А уж что придется выслушать...
Нет, этот вариант отпадал. Вообще. Что бы там ни произошло, проще в петлю, чем к Кесефу. И пусть он потом сам разбирается и с рестораном, и с должниками.
Марк вдруг представил, как возвращается назавтра этот купец, и ему сообщают: "А повесился вчера. Так что, извините".
И внутри возникла такая жалость к себе, что стало тошно жить на свете. Петля вдруг стала желанным выходом. Можно было вставать и...
Вот это Марка и остановило. Детская, совершенно идиотская обида: "Вот я умру, а вы потом еще поплачете!". Чувство было настолько неуместным, что Марк не расхохотался только потому, что был ужасно расстроен.
Он устроился поудобнее на каменных ступенях, и расслабился.
"Ну, дракоша!
– мысленно возопил он.
– Раз ты такую подлянку мне кинул, то давай, выручай, вытягивай. Ибо если и впрямь судьба мне на виселицу - то нечего тянуть. А если нет - то где у нас ближайший вариант?"