Шрифт:
Правда, я только отчасти русский, отчасти еврей, отчасти поляк, впрочем, кого это волнует?!
Как заметил профессор Вернадский, как бы кто не противился этому, кто бы как не жалел об этом, но вселенная рано или поздно все-равно перемешается между собой!
Вот если бы еще сбылось предсказание нашего великого русского философа – Николая Федоровича Федорова, и мы научились воскрешать мертвых, возвращать их себе из другого мира, по маленьким крупицам, даже по их мыслям, заключенным в нашу память!
Ты опять нервничаешь? – Глупо нервничать по пустякам! Как я заметил? – Стекла стали подрагивать в оконных рамах от рассерженного ветра, вылетающего из Твоих невидимых губ, а из крана на кухне стали покапывать Твои слезы.
Сейчас Ты – сама Меланхолия! Вокруг меня кромешный мрак. Экран компьютера мерцает. Твой поцелуй лег на губах. Ты существуешь как живая! Кровь полыхает на лице. Защиты нет и дрожь легка.
Я в заколдованном кольце. И Ты во мне, как Смерть сладка! Ко мне опять приходил психиатр.
Этот сукин сын почему-то уверен, что я страдаю шизофренией. Просто в прошлый раз я случайно проболтался ему, что часто слышу в себе Твой голос, и теперь эта гадина пытается раскрыть во мне природу нашего с Тобой безумия, чтобы я провел остаток, быть может, самых лучших своих дней в клинике для душевнобольных.
Пал Палыч, так величают этого чертова специалиста, говорит, что раз я до начала болезни считался относительно нормальным человеком, то очень велик шанс на благополучный исход моего заболевания.
Представляешь, эта скотина нарекла Тебя болезнью, и никакой-нибудь, а шизофренией.
Пал Палыч уверяет меня, что мне в клинике будет намного лучше, поскольку там гораздо легче прогнозировать и оценивать мое состояние.
Однако, без моего личного согласия, меня, мол, никто туда не затащит, а поэтому он предлагает оформить от меня личное заявление о необходимости моей госпитализации! Представляешь, какие есть идиоты! И ничего удивительно, если большую часть своей жизни они проводят среди психов!
Тут уж поневоле волком завоешь!
Затем Пал Палыч предложил мне попринимать какие-то таблетки и оставил сразу три пачки, но я после его ухода сразу же спустил их в унитаз. Правда, кое-что, что он говорил, я все же запомнил. Пал Палыч, например, заметил, что известный психиатр Курт Шнайдер определил массу симптомов при шизофрении, назвав их «симптомами первого ранга».
Пал Палыч перечислил множество этих симптомов, но мне почему-то врезались в память только «слуховые галлюцинации, при которых «голоса» проговаривают мысли больного вслух, слуховые галлюцинации, при которых «голоса» комментируют действия пациента и тактильные галлюцинации, когда пациент ощущает прикосновение чего-то постороннего, а также «изымание» мыслей из головы больного.
И так получается, что все мои действия осуществляются под Твоим контролем, автоматически, т. е. симптомы Шнайдера совпадают с моими ощущениями. Когда я все это услышал, мне стало немного не по себе.
В конце концов, можно любому нормальному человеку приписать шизофрению, что, впрочем, и делалось при тоталитарном режиме.
А потом, даже если и ощущать Твой голос, твои мысли и чувства как бред, придающий моей земной жизни какой-то особый, «скрытый» смысл, то зачем тогда вообще жить?! Разве не так, Люба?!
Разве Твой голос это бред моего больного разума, а сам я параноидальный шизофреник?! Так бы и хватил этого Пал Палыча чем-нибудь тяжелым по башке! Но не могу, увы! А то он тогда точно приложит все свои силы, чтоб запрятать меня в психушку! А так, я с Тобой, родная!
Поскорее бы приезжала Люка, тогда может мы вместе бы уехали с ней в Австралию, а там бы Ты снова появилась из Люки, вошла бы ее нежным телом в мою плоть и кровь, и все бы вернулось на круги своя!
Последняя моя неделя прошла как-то странно!
В понедельник я нарушил правила движения и вдребезги разбил свой «седан» «Ситроен» о фонарный столб, хорошо еще не задавил выбежавшую на дорогу старушку, да и подушка безопасности сберегла мою никчемную жизнь.
В этот же день я сильно напился и нашел себе объект №7 в привокзальном ресторане, который находился совсем неподалеку от места происшествия. По телефону в полицию, я успел сообщить, что у меня только что угнали машину, а поскольку меня никто не видел, то все было в ажуре.
Объект №7 являла собою очень импульсивную и непредсказуемую женщину, а, судя по ее изрядно испорченной внешности, она была очень неразборчива в половых связях. Однако мне так захотелось напиться, и провалиться в любую бездну, и так раствориться в любом живом лице, что я тут же откушав с ней два литра водки, пригласил ее к себе домой, но дома я неожиданно расплакался, вспомнив Тебя, и стал выгонять №7.