– Намек понял, – улыбнулся он. – Но ты моя гостья, вернее, гостья моего города, так что сейчас мы отправимся в другое место, где тебе будет более интересно.

Мы вышли из кофейни. Господин Кобаяси остановил такси. Буквально через пятнадцать минут мы притормозили возле другого бара.

– Надеюсь, ты не будешь шокирована, – пробормотал господин Кобаяси, заходя внутрь.

Я с любопытством двинулась за ним.

– Таня, это «онани фудзюку», – сказал он, повернувшись ко мне.

– А что это? – спросила я, пытаясь вникнуть в смысл названия.

– Как бы точнее перевести? Ну скажем, банный клуб для онанистов.

– Посмотрим! – весело ответила я.

Мы зашли в маленький полутемный зал. За столиками, на которых мягко сияли розовые светильники, сидели посетители. Я увидела, что среди них довольно много женщин. В углу была расположена высокая, хорошо освещенная сцена. Мы заняли свободный столик чуть слева от нее. Господин Кобаяси заказал коктейли. После выпитого в «кофейне без трусов» ликера я была немного пьяна, но от коктейля не отказалась. Голова слегка кружилась, я расслабилась, и мне было хорошо. И вот на сцене появился молодой мужчина в длинном кимоно. Он подошел к краю сцены, распахнул полы, и я увидела, что он обнажен. Я ошалело уставилась на него. Но он явно не играл. И вот его лицо запрокинулось, глаза закрылись, дыхание участилось. Рука двигалась все быстрее, в зале воцарилась полная тишина. Он судорожно втянул воздух, одна из зрительниц вскочила и подставила ладонь, поймав струю семени. В зале облегченно вздохнули и шумно начали выражать свое одобрение.

– Ему что, платят за это деньги? – поинтересовалась я, глядя, как мужчина уходит за кулисы. – Это специально обученный актер?

– Нет, что ты! – рассмеялся господин Кобаяси. – Здесь выступают эксгибиционисты, так они у вас называются. Ты же знаешь, какое отношение к ним во всем мире. А у нас из этого сделали бизнес. Эксгибиционист сам платит такому заведению деньги и может осуществлять свои желания сколько душе угодно.

– Офигеть! – не удержалась я от жаргонного словечка.

В этот момент на сцену вышел мужчина вполне почтенного возраста. Он был в коротком кимоно синего цвета. Он просто ходил по сцене и периодически распахивал полы под одобрительные возгласы толпы. Его «нефритовый стебель» с каждой новой демонстрацией наливался все сильнее. В конце выступления он стоял, как дубинка, но мужчина играть с ним при зрителях не стал.

Мы провели в этом заведении около часа. Потом решили уйти. Я видела, что господин Кобаяси отчего-то уже прилично возбужден.

«Интересно, а он может заниматься сексом без предварительного связывания?» – мелькнула мысль, и я улыбнулась, внимательно на него глядя.

– Пожалуй, стоит посетить еще одно местечко, – сказал он, и глаза его блеснули. – Раньше я любил туда заглядывать.

Господин Кобаяси подошел к краю тротуара и стал вглядываться в проезжающие такси, но все они были с зелеными огоньками.

– А может, пешком? – спросила я, приваливаясь к нему.

Я была уже прилично пьяна и настроена проказливо.

– Но тут идти с полчаса, – заметил он, обнимая меня за талию.

– Прекрасно! Подышим воздухом.

Мы побрели по улице, обнявшись и хихикая над довольно двусмысленными шуточками, которыми беспрерывно обменивались.

Заведение, в которое мы пришли, господин Кобаяси назвал «обнаженный театр». Когда мы заняли места возле длинного подиума, выдававшегося далеко в зал, действие было в полном разгаре. Голые девушки сидели на его краю, и, раздвинув ноги, демонстрировали мужчинам «яшмовые ворота». Те внимательно вглядывались, некоторые раздвигали пальцами, а один даже изучал в большое увеличительное стекло. Девушки с невозмутимыми лицами позволяли рассматривать себя, некоторые ложились на спину и раскрывались полностью, широко разводя ноги.

– И как они терпят? – поинтересовалась я.

– Им за это платят хорошие деньги, – ответил господин Кобаяси, поглядывая на девушку, сидящую недалеко от нас.

Она с немым вопросом в глазах тоже посматривала в нашу сторону.

– Да я не о девушках! – засмеялась я. – Как мужчины терпят? Наверное, брюки трещат?

Господин Кобаяси повернулся ко мне и тихо сказал:

– Такие шоу всегда заканчиваются «хонбан манаита».

– В смысле?

– Сейчас увидишь, – сказал он, – и поймешь без перевода.

Я проследила за его взглядом. В конце подиума в паре метров от нас один из мужчин уже лег на девушку. А чуть дальше еще один прилип сзади к другой, лежащей животом на подиуме.

К нам приблизилась худенькая обнаженная брюнеточка и что-то быстро сказала на японском, обратившись ко мне. Я в недоумении воззрилась на нее.

– У тебя спрашивают, – перевел господин Кобаяси, – нет ли желания понаблюдать, как я займусь с ней сексом.

Я к этому времени уже чувствовала сильное возбуждение. Энергетика, заполняющая зал, все эти вскрики, пыхтение, стоны рождали вполне отчетливое желание. Господин Кобаяси вопросительно на меня посмотрел. Легкая улыбка тронула его губы. Но я отрицательно покачала головой. Какой мне был смысл наблюдать, как он занимается сексом с другой, когда сама я в этот момент изнывала от желания? Кажется, он прекрасно понял мое настроение. Он что-то сказал девушке. Она поклонилась и перешла к другим клиентам. А мы поднялись и вышли на улицу. Я с наслаждением вдохнула прохладный воздух.

«Сколько сейчас может быть времени? – мелькнула мысль. – А ведь мне с утра снова на занятия!»

– Отвезти тебя домой? – спросил после паузы господин Кобаяси.

«Ну, конечно, – подумала я, – он сейчас поедет к жене».

Я остановилась в нерешительности, но здравый смысл взял верх.

– Отправьте меня на такси, а сами поезжайте домой, – тихо ответила я.

– Хорошо, дорогая, – сказал он. – Но твое обещание остается в силе?

– Какое? – спросила я с недоумением.

– Позировать для моего друга-фотохудожника.